Ответственность тяжело давила на Чжан. Что было важнее: продвигать дело в Боливии с населением 11,6 миллиона или в индийском Раджастане, с населением около 70 миллионов? Осенью 2019 года в Боливии разразились смертоносные гражданские протесты после того, как общественность оспорила результаты президентских выборов. Всего несколькими неделями ранее Чжан сочла эту страну менее приоритетной и переключилась на то, что сочла более важным. Новости из Боливии вызвали в женщине огромное чувство вины. Умом она понимала, что её решение никак не связанно с происходящим, ведь фейковые взаимодействия в соцсети были настолько незначительными, что не могли возыметь значительного эффекта. Но психологически и эмоционально это не имело значения. «Именно тогда я начала терять сон», — говорит Чжан.
Кто-то другой мог давно уволиться с этой изматывающей работы. Чжан же предпочла попытаться единолично исправить ошибку, хотя бы и ценой больших личных потерь. За год, разделяющий события в Боливии и увольнением, ее здоровье резко ухудшилось в связи с непомерными нагрузками. Она и ранее страдала от тревожности и депрессии, но ситуация значительно ухудшилась и стала по-настоящему опасной. Она впитывала в себя каждую услышанную и прочитанную международную новость и потеряла способность дистанцироваться от политических потрясений в других странах. Она становилась все более изолированной и рассталась со своей девушкой, отдалилась от родных и близких. Дозы принимаемых ею лекарств от тревожности и депрессии увеличились в шесть раз.
Причина тревожности Софи Чжан кроется в самой ее личности. Она выросла в Анн-Арборе, штат Мичиган, в семье выходцев из материкового Китая. С раннего возраста она отлично училась и стала не по годам развитой интеллектуально. В шесть или семь лет она прочитала учебник и была совершенно очарованна устройством Вселенной. Позднее эта страсть привела ее к изучению космологии в Мичиганском университете, где она опубликовала две исследовательские работы. «Она была невероятно умной, может быть самой умной студенткой, с которой я когда-либо работал. Я бы сказал, что она была более продвинутой, чем обычный аспирант», — вспоминает Драган Хутерер, ее научный руководитель.
Однако ее детство также было омрачено тяжёлой травмой. Уже в пять лет она начала осознавать, что отличается от других. Она прочитала детскую книгу о мальчике, друзья которого сказали ему, что, если он поцелует собственный локоть, то превратиться в девушку. «После этого я долго пыталась поцеловать себя в локоть», — рассказала Чжан. Она изо всех сил старалась скрыть это, понимая, что родители сочтут ее трансгендерность недопустимой. Также Софи хорошо помнит момент, когда правду о ней узнал ее отец. Была весна, Софи училась в восьмом классе. Только что прошел дождь, и она сидела, съёжившись в ванной, размышляя, выпрыгнуть ли из окна, когда отец выбил дверь. Она решила не прыгать и позволила ему избить себя до крови: «В конце концов, я решила, что именно я могу стать той, кто, попадая в несовершенную ситуацию, будет всегда пытаться исправить ее». На следующий день она надела рубашку с длинными рукавами, чтобы скрыть синяки, и приготовила оправдание на случай, если учительница заметит. Но никто не заметил.
Когда наша редакция связалась с отцом Чжан, в своём ответе, присланном по электронной почте, он отрицал обвинения дочери. «Мне грустно от того, что она утверждает, будто я бил ее в детстве, когда открылась ее трансгендерная идентичность. Это абсолютная ложь», — написал он. Однако многие люди, которые знают Чжан еще со школьных времён, подтверждают рассказы о жестоком обращении ее отца. В колледже Чжан решила совершить трансгендерный переход, после чего отец от нее отрекся.
Продолжение
