ладимир Путин впервые дал политологическое определение — консерватизм. То есть, консерватизм и соответствующие тезисы продвигались придворными политологами давно, однако Путин лично избегал каких-либо определений. Слишком уж оппортунистическим было его правление. Являясь наследником вполне фашистского режима Бориса Ельцина, расстрелявшего из танков парламент вместе с конституцией, он, в зависимости от ситуации, и как либеральный автократ (чеченская кампания), и как прогрессивист (в бытность премьером при президенте Медведеве, как эрзац-сталинист (после своего возвращения), как косплей мета-монархист, и вот, теперь, наконец-то, взял на себя то, чего ждут самые преданные сторонники — консерватизм. Хотя зачем консерватизм нужен как самому Путину, так и его активным приспешником понять трудно. Не нужны, на самом деле.
Очевидно, что Путин и его команда изрядно запутались в идеологических конструкциях. Что, в общем-то, не удивительно — отрекшись от диамата, но не найдя ему достойной замены, постсоветский капитализм не способен найти стабильную точку сборки, обеспечив переход в постиндустриальную эру, и сбалансировав детерминированную эпохой модернизацию с мультикультурностью российского общества и косностью унаследованного от фашистской эпохи ельцинизма коррумпированной и косной бюрократии.
Консерватизм — это не движение назад, уверяет нас Путин, но попытка предотвратить падение в прошлое, в хаос. Извините, Владимир Владимирович, но как гражданин Украины, я не могу согласиться с вашим тезисом. Ибо именно консервативные ценности: национализм, традиция, историзм, отрицание модернизации, болтовня о защите семьи и семейных ценностей привели мою страну в хаос. Ибо в современном мире, в котором нет места гомогенности, традиция всегда будет идти против традиции, а национализм против национализма. А сторонники семейных ценностей по разные стороны линии фронта будут с упоением убивать друг друга, одинаково при этом ненавидя ЛГБТ, канабис и всевозможные субкультуры.
Путаница в голове путинских спитчрайтеров настолько замысловата, что им удаётся причудливым образом сочетать тезис о консерватизме: с признанием тупика, в который, по мнению того же Путина, зашёл современный капитализм. То есть, жить так дальше как бы нельзя, но мы будем держаться за то что есть: ибо иначе — хаос. Уж не знаю, то ли Алина Кабаева его так угнетает, то ли на работе не ставят ни во что, но такой подход — это подход чмошника и подкаблучника. Типа плохо, но чтобы не было хуже, пусть остаётся по старому. Уверен, эту интонацию запуганного зверька очень хорошо почувствовали и его враги.
А вот врагов у России и Путина — пруд пруди, как внутри России, так и снаружи. И Украина — далеко не худший и не злейший. Как и западные либералы, кстати, которых, прежде всего, не устраивает Россия как центр притяжения правых сил, обладающий колоссальными ресурсами. Настоящий враг — это антикоммунистические синк-танки, созданные для борьбы с русскими в эпоху холодной войны, и продолжающие создавать напряжение, в расчёте на ресурсы России. Ибо именно за это их ценят и финансируют. Готовность же российской системы выступить единым фронтом со своими злейшими врагами — это не реакция на угрозу, или какой-то чудаковатый союз ужа с ежом. Это вполне естественный результат нашего поражения в холодной войне. Новые элиты начали действовать совместно со вчерашними врагами, перенимая их нарратив.
