Вопрос: «а что ты делаешь когда нет света»? — один из самых популярных вопросов, который украинцы задают друг-другу. Плановые и внеплановые отключения электроэнергии влекут за собой отсутствие связи. Телевизор затихает. Уровень мобильного сигнала садится более чем вдвое, а потому доступа в интернет нет, а принимать или совершать звонки получается только через раз. И тут возможность реванша получает почти уже забытье навсегда старое доброе радио. Да-да, то самое радио, на котором, казалось, давно поставили крест, а прежние FM станции, десятилетиями диктовавшие моду и вкус, уходили в метамиры и цифру. Но вот, пришла война. Новые конструкции зашатались. На место ставших привычными электронных СМИ вернулись хорошо знакомые примитивные модели прошлого века. Даже если у вас не осталось радиоприемника, он есть практически в каждом мобильном телефоне. И работает он не зависимо от сети мобильного оператора.
Сегодня в Киеве более тридцати радиостанций ведут вещание в аналоговом формате. Раньше, накануне введения военного положения, украинский радио эфир делили игроки двух типов: государственные станции и станции, принадлежащие медиахолдингам, находящимся под арестом, или рискующие оказаться в этом положении вследствие уголовных дел против их владельцев. После введения военного положения теле и радиоэфир стал полностью подконтрольный Администрации президента и Министерству обороны. Все частные радиостанции и телеканалы были национализированы. Первыми среди телеканалов, сменивших сеть и программу вещания, были государственные каналы и каналы, находящиеся под арестом. Медиа Петра Порошенко тоже беспрекословно легли под Офис Президента и подключились к единому телемарафону. Депутат Николай Княжицкий высказался против узурпации властью телерадиовещания, и вскоре подконтрольный ему «ЕспресоТВ» был лишен лицензии на цифровое вещание. Власть как бы как бы намекнула, что лицензию могут и полностью отобрать. Позднее к единому телемарафону присоединился медиахолдинг Рината Ахметова, и в итоге весь украинский телеэфир оказался под колпаком ОП.
С радиоэфиром и эфирными радиостанциями процесс национализации произошел практически моментально. Собственников освободили от уплаты лицензионного сбора и национализировали на время военного положения все, включая студии, сотрудников и оборудование. Музыкальные форматы остались прежними — плейлисты были давно переформатированы под новую культурную политику задолго до военного положения. Радиовещание в коммерческих целях стало невыгодным с появлением высокоростного мобильного интернета. Рентабельность медиахолдингов, куда входили по несколько радиостанций, приближались к нулю, а с приходом языковых квот и прочих прелестей постмайданной Украины пошла в минус. Национализация станций стала для владельцев СМИ спасением, и они заявляют, что после отмены военного положения не собираются бороться за их возвращение.
Зато сегодня у украинского аналогового радио бабье лето. Регулярные отключения электроэнергии подарили эфирному радио шанс, пускай и ненадолго, но вернуть утраченные симпатии слушателей. Мобильного интернета нет, телевизор не работает. Привет, старая Сидола! Многие уже и забыли, что это такое, но она есть. А ведь есть там и режим КВ. А там — окно в заграницу. Вставил батарейки, и при свете керосиновой лампы крути ручку, куда душа прикажет. Но, нет, вражьих голосов вы не найдете и там. Заработали, как во времена холодной войны, глушилки. Раньше глушили «Немецкую волну» и «Голос Америки», а сейчас глушат «Маяк» и «Голос России». И не при помощи треска и шума. Намертво. В Киеве, по крайней мере, не удалось словить ничего российского ни на коротких, ни на средних волнах. В 2016 году получалось на аналоговый приемник словить российский Маяк, но сейчас это никак не получается, хотя тот же передатчик в Краснодарском крае работает, как и прежде. А еще власти запретили пользоваться радиоэфиром радиолюбителям и ужесточили наказание за несанкционированное радиовещание, потому на появление пиратского радио надежд нет.
Зато в подконтрольный государству УКВ-ФМ эфир включает более тридцати станций. Такого количества могло бы хватить на то, чтобы удовлетворить запросы самого изощренного слушателя. Можно и все форматы музыки, и чтобы минимум рекламы. Однако на деле работает другая концепция: минимум ведущих, минимум прямого эфира, однотипная новостная болванка и максимум украинской песни. Украинские звезды всеми своими октавами и вампуками работают на перемогу. Над погруженными во тьму районами, кварталами, жилыми массивами, гордо реет Святослав Вакарчук, призывая не сдаваться без боя. Даже на радио, концепция которого классическая музыка. Ибо должен же кто-то занять место Щелкунчика и Пиковой Дамы. Радио Шансон крутит Верку Сердючку — видать после “Батьки-бандеры” ее подтянули в блатные. Бывшее «Русское радио» стало «Радиом Байрактар» и теперь там поет на украинском языке Наталья Могилевская, повадившаяся еще и петь на станциях метро во время воздушной тревоги. Новостное радио, состоявшее накануне войны из станций вроде «Прямый ФМ» Петра Порошенко, или радио Голоса Столицы (собственник — киевский городской совет) вещают по темникам и под копирку.
И вот, район украинской столицы (допустим Борщаговка, или Троещина) погружается во тьму. Спустя двадцать минут пропадает горячая вода. Спустя полчаса сигнал сотовой связи ухудшается и интернет-соединение умирает. В таком вакууме проходит час, два, шесть и десять часов. Вы достаете кладовки бабушкин приемник, вспоминаете школьный курс физики касательно прохождения радиоволн. Средневолновые и коротковолновые диапазоны молчат. Радиоприемник без УКВ диапазона оказывается совершенно бесполезной вещью. Вспоминаем, что ФМ радиоприемник есть в мобильном телефоне, который без связи практически не представляет никакого интереса. Включаем и слышим: ПрямийФМ: «Канада наклала санкціі на Росію» или Громадське: «Якщо українці висловлюють невдоволення відключенням світла, то вони агенти Кремля, або люди що потрапили під вплив російської пропаганди» или Голос Столиці: «За підтримки Віталія Кличко у Києві відкрито ще декілька пунктів незламності, де кияни та гості столиці можуть зігрітися, або зарядити гаджети» или Українске радіо: «Ворог несе величезні втрати на Бахмутському напрямку».
В это время на темные улицы украинской столицы ложится крупный декабрьский снег. Коммунальный трактор режет темноту светом фар, лопата гребет песок и камни, оставшиеся после ремонтников, которые ночью чинили трубы отопления. Один из центральных проспектов трехмиллионного города пуст в девять вечера. Когда включат электричество, и что за взрывы слышали жители Левого берега, никто не знает. По радио или музыка, или зачитывают методички из генерального штаба, СБУ и ОП. Городской голова Киева и военные подают информацию касательно обстрелов или потер, но эта информация подается крайне дозировано и с опозданием в несколько суток. Недавно в эфире радиостанции «Прямый ФМ», которая ранее принадлежала Петру Порошенко, рассказывали о том, почему Анатолий Шарий считается у нас преступником, а по радио «Голос Столицы» рассказывали, как хранить продукты, если у вас не работает холодильник, и как сделать свечку из подсолнечного масла и среднего размера картофелины. В это время электричества не было, а воздух за окном сотрясали залпы ПВО. То есть весь Киев содрогается от взрывов, но по радио рассказывают про свечку из картофелины и агентах Кремля! Как долго это продлится, никто уже и не прогнозирует, но люди, которые привели к этой войне, намерены править как минимум до своей победы.
Киев, декабрь. На 1+1 рассказывают о том, что традиция привязывать воров и бандитов к деревьям и столбам берет начало еще в Запорожской Сечи. А потому то, что российская пропаганда называет варварством, на самом деле есть дань уважения нашей истории, традициям и культуре. Говорят, что в бункере президента нюхают кокаин. Я, лично, в это не верю, ибо слишком много об этом говорят. А может и нюхают. Честно, это не имеет вообще никакого значения. Идет снег.
