На похоронах военного блогера Владлена Татарского организацию мероприятия взяла на себя ЧВК Вагнер. Рядом с гробом положили кувалду — в назидание, разумеется. Хотя и не понятно кому угроза — условным врагам народа (сиречь оппозиционерам, к которым относилась и исполнительница теракта), или так называемым «рассерженным патриотам», к числу которых принадлежал сам Татарский. Если с последними все более менее понятно — Кремлю важно держать под контролем радикальную часть патриотического движения на случай достижения компромисса в войне с Украиной, то с «врагами народа» тенденции в российском обществе аховые. Теракт в Санкт-Петербургском кафе вызвал, не побоюсь этого слова, «украинского масштаба» бурления в правом сегменте российского общества. Похороны с кувалдой сами по себе уже из разряда практик АТО, но реакция на событие сближает практики наших страны еще больше.
По горячим следам российские СМИ и соцсети принялись обкатывать ряд тезисов, представляющих для российского же общества огромную угрозу, и превращающих его в аналог Украины, воюющей со своим братом-близнецом. Речь идет о таких инициативах, как объявить феминизм экстремистской идеологией — соответствующий законопроект внес депутат-единорос Олег Матвейчев, снести памятники и переименовать улицы, названные в честь террористов-народовольцев и вообще «леваков», и т.п. Дескать, пока славят террористов и прочих борцов за социальную справедливость, называя их именами улицы, новые террористы будут расти как грибы. А вот стоит это дело снести и переименовать, террористы тоже исчезнут. А уж если победить всю либерду, сразу наступит прочный гражданский исконно русский мир, граждане и их тяжкий быт замироточат, а на небе восхитится сам святой страстотерпец Николай Романов. И замолвит за такую Россию словечко у Господа. И тогда уж обязательно, как говорил покойный Татарский: «Всех победят, всех убьют, кого надо — ограбят».
Помните, как Виктор Ющенко начал называть «неукраинским» все то, что ему не нравилось: «Ця не українська позиція»? Это такой прием правопопулистских политиков — захват монополии даже не на национальный интерес, но на идентичность. Вот его с началом СВО мы наблюдаем его использование и в России. Любая идеология кроме национализма разной степени радикальности — преступна. Некоторые могут рассчитывать на индульгенцию, но для этого надо беззаветно поддерживать СВО, как например это делает КПРФ. Но и это временно — только пока полезны. В Украине тоже можно быть даже членом ОПЗЖ — главное Путина проклинать, сильно не отсвечивать и в нужный момент извиняться. Как бы там ни было, с позиции турбопатриота, если бы Владлена Татарского не было, его следовало бы выдумать. И убить.
Вот только нравится это русским националистам, или нет — русская культура великая в планетарном масштабе вовсе не потому, что в России были империя, православие и царь. Даже не потому, что русский язык. Язык почти у всех есть — даже у украинцев с русинами, а некоторые народы (ирландцы, например) обходятся чужим, внося при этом огромный вклад в мировую культуру. Величие русской культуры в том, что как писал ненавистный Офису украинского Президента Пушкин: «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал. Что в мой жестокий век восславил я Свободу, и милость к падшим призывал. Слово «свобода» Пушкин, кстати, писал с большой буквы.
Именно в колоссальной по своему объему гуманистической традиции русской культуры, многогранности, свободолюбии, внутренней свободе ее корифеев и содержится универсальная ценность, делающая все русское конкурентоспособным в информационную эру. Ибо сколько ни склоняй в соцсетях либералов, большевиков с «леваками» и прочее инокомыслие, сколько ни выноси на щит нелепый националистический конструкт патриархального и законопослушного «русского мира» с его соженицынской «Россией, которую мы потеряли», новое поколение все равно будет качать в сети модные в мире игры, смотреть голливудские фильмы, слушать западную музыку, перенимая мировые либеральные тренды. И женщины все равно будут добиваться своих прав. И геи, и прочие 33 гендера. И чем жестче государство будет выступать в роли ментора, стремящегося навязывать обществу не только законы, но даже вкусы, и добиваться железобетонной лояльности, подменяя дискуссию о развитии и переустройстве общества повторением набивших оскомину лозунгов, тем оно уязвимей, сколько ни грози обществу вагнеровской кувалдой.
Почему это важно для нас в Украине? Да потому, что болезнь у нас с россиянами одна. И воюем мы между собой, а не дружим из-за того, что отказавшись от идеологии социальной справедливости, никакой иной константы мы найти не смогли. А потому соломинкой, за которую цепляется сознание постсоветского человека, стали порядок, государство, вертикаль, национализм, церковь и консерватизм. Все то, что и отбросило нас на сто лет назад — в эпоху тоталитаризма, войн и фашистов. А значит и искать идеологический выход из сложившейся ситуации нам следует не врозь, а сообща. В противном случае нам ничего не останется, как воевать друг с другом до полного взаимного уничтожения. Сколько бы мы себя не убеждали в скорой победе, способной обеспечить уничтожение только условных их.
