Сорос и его фонд уходят из Европы. К огромной радости Z-патриотов, естественно. Ибо Сорос — это такой персонаж с копытами и рогами, которого всякому славянину ненавидеть полагается. Иначе — Майдан, Украина головного и спинного мозга, Правый Сектор, Азов и прочие слуги народа. Не буду ни оправдывать Сороса, или обелять его, но в мире есть вещи куда пострашнее и погаже. И в частности для Z-людей. Ведь при всей их щенячьей радости, уход Сороса из Европы свидетельствует вовсе не о крахе линии на конфликт с РФ, продвигаемой Соросом. Это ведь не единственное направление деятельности Сороса. Просто коллективному Западу стали не нужны ни либеральные ценности, ни все те светлые идеалы, именем которых оперировал Сорос, отстаивая собственный интерес и коммерческие интересы партнеров: свобода, гендерное равенство, равноправие народов и рас. Под дробь барабанов украинской войны, на авансцену снова выходят старые-добрые расизм, империализм, а также «дикий капитализм», возвращающийся на волне сносящей все надстройки диджитализации. Собственно, нацистскую атрибутику уже легитимизировали вместе с Азовом. А как могло быть иначе? Социальная надстройка все дороже обходится капитализму, а страх взбунтовавшегося пролетария все меньше оказывает давление на сердечные клапаны и сфинктеры. Ибо какой сегодня может быть бунт?! В стакане воды, разве.
Нравится нам это или нет, но отказываясь от послевоенного устройства, основанного на принципе мирной (относительно) конкуренции двух систем, Запад все больше осознает себя наследником колониальных империй, а потому в условиях экономического кризиса он готов воевать, не только за сохранение элементов несправедливости но и за восстановление прежнего миропорядка — того самого, подавлявшего восстание сипаев в Индии и принуждающего китайцев торговать опиумом путём военных интервенций. На основе идеологии расового превосходства, разумеется. Вот только таймер этого превосходства отсчитывает последние дни, а разграбленные чуть более ста лет назад Индия и Китай грозят уже в ближайшее время стать основными полюсами будущего мироустройства.
Впрочем, смена гегемона — это уже посткризисный мир. Кризис — это обострение противоречий, одним из аспектов которого станет сочетание силовых инструментов продвижения неравноправного торгового партнерства. То есть политики, аналогичной той, что хорошо знакома нам на примере Украины, которой навязан аналогичный африканским договор о неравном партнерстве. Именно в этом, если посмотреть со стороны, состояла суть переворота 2014 года. И спровоцирован он был, собственно, неприемлемым для Украины договором об Ассоциации Украина-ЕС, продвижение которого реализовалось европейцами в формате африканских стратегий. То есть, нам был предоставлен выбор: мирное, по согласию, разграбление, или переворот с последующим грабежом, но уже по-грубому. То есть лес кругляк, янтарь, а теперь, с началом войны, женщины и органы.
Вот и выходит, что при всех негативных аспектах деятельности Сороса, его уход из Европы означает вовсе не свертывание поддержки Киева в странах ЕС, но прежде всего отказ от контроля общества структурами-носителями идеологии прав человека, антифашизма и вообще тех, кто выступает за все хорошее и против всего плохого. Лево-либеральной идеологии, на уровне общества противостоящей правым тенденциям. И как бы ни бесила постсоветского правака борьба за права меньшинств, геев и просто пиджаков с манюпасами, но без нее единственным центром силы для государств становятся армия и спецслужбы, а в ЕС — НАТО. А значит и конфронтация на востоке европейского континента лишь усугубится, другого ведь смысла у этой организации нет. Европа же, в свою очередь, будет окончательно переведена в режим мобилизации, чтобы смиренно терпеть все лишения, связанные с конфликтом в Украине. А место Сороса в среде европейских ЛОМ ов окончательно перейдет Бернару Анри Леви — «философу», обслуживающему непосредственно бюрократию НАТО, одному из главных идеологов Евромайдана.
И это неудивительно. Именно Франция является основным носителем идеологии классического империализма в Европе. Суть ключевого для Европы германо-французского альянса собственно и состоит в том, что экономически мощная Германия, которая в силу общеизвестных причин была долгое время ограничена в праве развивать военную компоненту, использует силовой ресурс Парижа. Париж, в свою очередь, выстроил систему неоколониальных договоров со странами-сателлитами, строящихся на принципе неравноправного партнерства, как в случае Украина-ЕС, и обеспечивает экономику альянса дешевым сырьем.
Прежде всего, речь идет конечно же об Африке, где долгое время Запад обладал монополией на размародеривание всего ценного. Интересы Франции защищались монопольным договором с Францией, заключенным правительствами 14 франкофонных стран, согласно которым ресурсы этих стран должны продаваться сперва Парижу по ценам, предложенным бывшей метрополией, а затем, уже по остаточному принципу продаваться во внешний мир. Очевидно, что такой формат не устраивал ни африканцев, ни других потребителей африканских ресурсов, прежде всего Китай. Пекин, кстати, в прошлом году уже призывал Париж отказаться от этой политики. Он даже открыто грозил французам положить конец этой практике, если последние не сделают этого по-хорошему. В переводе с дипломатического на общечеловеческий, это означает готовность Пекина обеспечить безопасность африканским политическим силам, готовым рискнуть и пойти на конфликт с Францией, где посредством мутных колониальных схем оседает порядка 85% ВВП этих стран.
И Европа приняла вызов. Переворот в Нигере и связанные с ним приготовления к интервенции — прямое тому подтверждение. А раз колониализм, то и расизм, конечно же, станет важным триггером, и идеология пробкового шлема будет непременно продвигаться в качестве аргумента, легитимизирующего в глазах наивного европейца подобную политику. И Сорос с его структурами, десятилетиями продвигавшими противоположную повестку и создававшими западному империализму «человеческое лицо», более не нужен. Как и человеческое лицо. Ведь не стесняться прежнего колониального рыла стали привыкать еще когда подписывали соглашение по деэскалации Майдана в Киеве, а потом и по деэскалации войны, но уже в Минске. По их собственному признанию, не собираясь эти договоры выполнять. То есть, по принципу договоров с туземцами, которых обманывать не стыдно. Теперь, после ухода Сороса из Европы, речи об африканских унтерменшах не станут чем-то особенно позорным, как перестали быть позорными разговоры о пересмотре итогов Второй мировой войны.
Но как же тогда Сорос?, — спросит читатель. Ведь именно его структуры стояли за событиями зимы 2013-2014. Это его миньон Мустафа Наем вывел людей на площадь, а его же оператор Томаш Фиала взял под личный контроль все самые независимые СМИ Украины. Да, разумеется, все так. Однако это как бы уже и не совсем Сорос, которому уже очень много лет, и который последние 30-40 лет получает информацию исключительно от своих менеджеров, а также подконтрольных ему же СМИ. А уж при определенном искажении оптики, нетрудно уже вертеть его мнением, как цыган солнцем. А если добавить, сколько людей завели в его фонд спецслужбы… Сколько в отдельно взятой Украине могло зайти людей со взглядами, далекими от принципов свободы и прав человека по линии Народного Руха, или, допустим, Виктора Пинчука… Ведь даже если Путин своему мнению не хозяин, то Сорос и подавно. У него бюрократии побольше. И если в Украине все эти круги изначально формировались с участием западных спецслужб из людей со взглядами между правой и ультраправой стороной, то на Западе они состоят сплошь из коррумпированных финансовыми донорами борцов за все хорошее и против всего плохого. И оправдание откровенного колониализма и расизма станет для них красной линией. То есть Сорос и его структуры оказались в Европе столь же нежелательны, примерно как Кагарлицкий в РФ. Вот только в отличие от последнего, они решили встать на путь ревокации уже сегодня.
Подводя итог всему вышесказанному в контексте грядущих перемен, хочу отметить не только значимость Нигера с его урановой компонентой для Запада, отказавшегося от российского газа, но также определенные моменты, связанные с пиаром и полностью противоречащие политике политкорректности, продвигаемой структурами Сороса. Вы обратили внимание, возможно, но Франция сегодня находится в поиске африканских союзников. Самый мощный из них — Нигерия. А теперь давайте без ханжества и розовых очков взглянем на подспудные контексты, неизбежно поднимаемые заголовками о войне в Нигере и Нигерии — сколько будет случайных оговорок, ухмылок, случайных смешков на том же Fox News. Не сомневаюсь, что уже через третий месяц конфликта, к подобным шуткам привыкнут, а слово на букву «Н», совершенно позорное по сегодняшним меркам, будет контрабандой втянуто в современный дискурс и перестанет восприниматься как нечто выходящее из ряда вон. Как не пугает никого зига в исполнении украинского патриота. А для усиления эффекта будут спровоцированы расовые столкновения. Как это произошло недавно после совершенно безосновательного убийства подростка. И чем жёстче многонациональная, часто не имеющая даже французского паспорта, улица будет отвечать на подобные действия полиции, тем сильнее французский обыватель будет объединяться вокруг силовиков. И тем больше оголтелого расизма будет транслироваться в европейское общество. И тем выше будет уровень оправдания этой новой политики пробкового шлема, конец которой смогут положить лишь тотальные перемены в ходе уличных войн, на которые не подписывались ни Сорос, ни финансируемые им оппортунисты и леваки. Это будет политика уже совершенно нового исторического витка, приближающегося на всех парах.
