Премьера фильма режиссера Михаила Локшина и сценариста Романа Кантора по мотивам романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» вызвала в российских социальных сетях небывалый ажиотаж. Спорили обо всем: можно ли по-своему интерпретировать классический текст; нет ли в фильме антисоветчины или, хуже того, русофобии; обладает ли он художественными достоинствами или это очередная либеральная агитка; лучшая ли это экранизация «М и М» или, наоборот, худшая; нужно ли было выделять на создание этой картины 1 миллиард рублей ($ 10,8 млн) из госбюджета и т.д.
Градус обсуждения зашкаливал: от представления о фильме как несомненном шедевре до предложений немедленно отправить всю съемочную группу в цугундер за оскорбление и издевательство. Популярной стала шутка: «Как же так? Еще недавно все были нормальными казанскими пацанами, а сегодня стали специалистами по творчеству Булгакова?!!»
В общем фильм, как модно говорить, завирусился. В ходе дискуссии, по большей части заочной, поскольку россияне теперь предпочитают не открывать комментарии ни в Телеграме, ни в запрещенных Роскомнадзором социальных сетях, ее участники рассказали о себе, мире, романе Булгакова и фильме Локшина много интересного и даже не вполне приличного. Особое возмущение многих вызвала и сама личность режиссера Михаила Локшина. Выяснилось, что в своих блогах (впрочем, закрытых сразу после премьеры) он желал победы Вооруженным силам Украины и даже вроде как «донатил ВСУ». При этом Локшин оказался сыном Арнольда и Лорен Локшин – американских биологов, в 1986 году попросивших политического убежища в СССР и эмигрировавших из США. В Москве они получили квартиру и работу, а также в 1989 году выпустили книгу «Безмолвный террор: история преследования семьи в США». Их младший сын Михаил окончил факультет психологии Московского госуниверситета, а затем занялся съемками рекламы, в чем очень преуспел. В 2020 году вышел его первый фильм «Серебряные коньки», ничего общего, кроме льда и катания на коньках, не имеющий с одноименным романом Мэри Мэйпс Додж, вышедшим в 1865 году и снискавшим невероятную популярность во всем мире.
Провоенная публика упрекала Локшина в предательстве приютившей и «выкормившей» его страны. Возмущалась тем, что фильм по классическому советскому роману за бешеные для российского кино деньги доверили снимать человеку, родившемуся с американским паспортом в кармане. Ну и искали в картине блох любого размера и окраса.
Либералы, напротив, соревновались друг с другом в нахождении все новых и новых свидетельств шедевральности фильма, а также аллюзий на жизнь современной России.
ЛИБЕРАЛ дождался падения градуса страстей и ознакомился с картиной «по мотивам» произведения великого киевлянина Булгакова.
Ну что сказать?
Как обычно, идеологические или, скорее, внутривидовые противоречия помешали политически активной части российской публики просто посмотреть кино и получить удовольствие. Фильм, скажем прямо, обманывает ожидания и либералов, и патриотов. Русофобии и антисоветчины в нем не сыщешь днем с огнем. Наоборот, ретрофутуристическая Москва словно сошла с полотен художника-националиста Алексея Беляева-Гинтовта. Впрочем, натурные, а не компьютерные съемки фильма проходили не в Москве, а в Санкт-Петербурге. Но восприятию картины это, в общем, не мешает. Особенно картины, ориентированной на иностранный рынок – съемки начались еще в 2021 году, когда об «отмене»» российской культуры на Западе никто и подумать не мог.
Так что же получилось у Локшина и Кантора? А получился у них очень трогательный фильм о том, как творческое (писательское) воображение преломляет реальность в текст. Особенно хорошо это видно на примере эпизода в варьете: Мастер (Евгений Цыганов) приводит Воланда (Аугуст Диль) на коммунистический спектакль в театр, и там в его воображении возникает та самая знаменитая сцена с оторванной головой конферансье, падающими с потолка червонцами и дамским магазином. Под аплодисменты публики Мастер сгоняет с себя творческий морок и снова оказывается в театре, на сцене которого вовсю маршируют и поют комсомолки.
Да и внезапно возникшая дружба Мастера и «иностранцем» Воландом выглядит именно как дружба образованного и знающего языки москвича 1930-х с образованным иностранцем – со всеми дьявольскими соблазнами и опасностью стать жертвой тогдашней «охоты на ведьм».
Точно так же заурядная интрижка с женой высокопоставленного советского конструктора превращается в великую неземную любовь. Вообще, любовная история в «М и М» Локшина оказывается ключевой: раскритикованный за пьесу о Понтии Пилате, выгнанный отовсюду модный драматург Мастер знакомится на улице с интересной и понимающей бабенкой (Юлия Снигирь). Вспыхивает чувство, и Мастер оказывается в идеальной для творческого мужика ситуации: «пять дней в неделю с двенадцати до пяти» его посещает модная богатая дама – приносит вина и деликатесы, занимается с ним любовью, проявляет чрезвычайный интерес к роману, который он пишет, а в определенное время отбывает восвояси, оставляя Мастера наедине с его творческими замыслами и заветной тетрадкой.
Однако такое счастье (а скорее, везение) не может быть вечным, и спустя несколько месяцев, Маргарита начинает умолять о совместной жизни, поскольку устала врать благородному человеку, и даже покупает билеты на аэроплан, который должен увезти возлюбленных в новую жизнь…
Но счастью не суждено было воплотиться в реальность: ночью за Мастером приходят, а Маргарита превращается в ведьму, от бедствий, поразивших ее. Дальше все идет почти по булгаковскому тексту, что значительно снижает интерес к просмотру и, честно говоря, несколько разочаровывает.
Из несомненных плюсов фильма: отказ от булгаковской дурацкой интонации и большинства затасканных шуток и цитат из «М и М». Без них кино становится живее и человечнее.
Из минусов, увы, как всегда, — российские актеры: что ни играют, все равно получаются сериальные менты и бандиты, ну и провинциальные золушки, выбившиеся в жены «олигархов».
А в целом кино хорошее и уже не просто отбило свой миллиард рублей в прокате, но и неплохо заработало. Проблема в том, что на постсоветском пространстве фильмов такого уровня идей и финансирования должно выходить не меньше 20 в год, только тогда можно будет говорить о возрождении кинематографа на седьмой части суши.
