Приговор – 6 лет лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима, вынесенный режиссерке Жене (Евгении) Беркович и драматургине Светлане Петрийчук по обвинению в «оправдании терроризма», спровоцировал в российском культурном сообществе очередной конфликт, а также вызвал волну разговоров о «новом 1937-м». Фабула дела такова: в 2019 году драматургиня Петрийчук написала пьесу «Финист Ясный Сокол» о российских женщинах, которые становятся жертвами вербовщиков ИГИЛа, изображающих влюбленных, вступают с ними в браки посредством никаха по скайпу, пробираются через третьи страны в Сирию, где подвергаются издевательствам и моральному давлению, не выдержав которых, возвращаются в Россию, а там уже попадают в тюрьму по обвинению в пособничестве терроризму. Наиболее публичным примером такой судьбы является история российской студентки Варвары Карауловой, в 2015 году отправившейся в Сирию через Турцию, однако пойманной родителями в Стамбуле и возвращенной на родину. Впрочем, Варвару, принявшую имя Амина, это не остановило, и она предпринимала еще несколько попыток прорваться к мужу-игиловцу, а в результате получила срок 4,5 года. Через три года вышла по УДО, восстановилась в вузе, вышла замуж за адвоката, родила сына и теперь предпочитает не вспоминать об «ошибке молодости».
Именно о девушках вроде Варвары Карауловой создали свой спектакль Светлана Петрийчук и Женя Беркович. В 2022-м он получил главную театральную премию РФ «Золотая маска» в двух номинациях – за лучшую пьесу и сценографию. С успехом шел на ряде площадок РФ, в том числе – в качестве шефской работы – и в женской колонии.
В мае 2023-го Беркович и Петрийчук неожиданно обвинили в оправдании терроризма и арестовали: до вынесения 8 июля 2024 года приговора они провели в СИЗО год и два месяца. Адвокаты много раз пытались оспорить меру пресечения в суде, но всякий раз суд им отказывал.
Процесс над Беркович и Петрийчук начался в мае 2024-го, поначалу суд был открытым, однако накануне прений сторон, по просьбе обвинения, суд сделали закрытым, поскольку свидетелям обвинения стали поступать угрозы от поддерживавших театральных деятельниц. 8 июля суд вынес приговор и назначил обвиняемым по 6 лет лишения свободы, ровно столько, сколько запросил гособвинитель. Приговор подсудимые и их адвокаты собираются обжаловать.
Дело Беркович и Петрийчук сначала казалось абсурдным: какой приговор может быть за спектакль, тем более удостоенный наград и показанный во многих местах. Однако приговор был вынесен и будет ли он изменен в ходе апелляций и кассаций, совершенно неясно.
Что же произошло? Почему Беркович и Петрийчук не спасли ни награды, ни многочисленные обращения к суду известных деятелей культуры? Идет ли в этом случае речь об очередном «закручивании гаек» и произволе, или существуют какие-то еще объяснения случившемуся?
Отбросим распространенные в российской культурной среде рассуждения о том, что приговор авторкам «Финиста Ясного Сокола» вынесли вовсе не за спектакль, а за широко известные в соцсетях антивоенные и антипутинские поэтические тексты Беркович. Конечно, у определенной части общества и власти они вызывают раздражение, но, во-первых, собственно «за стихи» посадить в РФ тоже можно, например, в декабре 2023 года один из судов Москвы вынес суровый приговор (5,5 и 7 лет лишения свободы) поэтам Егору Штовбе и Артему Камардину, читавшим антивоенные и антимобилизационные стихи у памятника Маяковского в Москве. Штовбе и Камардин были признаны виновными в публичных призывах к осуществлению деятельности против безопасности государства и действиях, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а также унижение достоинства человека либо группы лиц (ч.2. статья 282 УК). Во-вторых, если дело в стихах, то и отвечать должна была их авторка, за что тогда пострадала Светлана Петрийчук?
Первое – это сама статья 205, 2 УК РФ, согласно которой «публичным оправданием терроризма» может быть названа любая информация, трактующая образ террориста как положительного героя, объясняющая в положительном ключе его действия. С этой точки зрения, конечно, под действие этой статьи могут подпасть и авторы книг о народовольцах или «черных пантерах», но при этом очевидно, что под действие этой статьи подпадает позитивная информация в первую очередь об организациях и людях, признанных Минюстом и судами РФ террористическими и экстремистскими организациями. Так недавно один из российских судов признал экстремистской организацией журналиста Александра Невзорова и его жену, а их совместное имущество конфисковал как имущество экстремистской организации.
С этой точки зрения, противопоставление в спектакле «Финист Ясный Сокол» «отвратительных российских мужчин» и «ласковых, заботливых террористов» из ИГИЛ можно притянуть под «оправдание терроризма», однако, если идти по тексту самого спектакля, то героини, объективированные авторками под общим именем Марьюшка, о террористических устремлениях своих виртуальных женихов ничего не знают и попадают к игиловцам не ради того, чтобы стать «живыми бомбами», а ради того, чтобы готовить своим женихам «домашний зефир».
Авторки спектакля и их защитники настаивают на том, что пьеса и постановка как раз носят выраженный антитеррористический характер и поднимают важную для российского общества проблему вербовки ИГИЛ и другими террористами разочарованных в русской жизни женщин.
Насколько в жизни российского общества эта проблема важна, мы сказать не беремся. Но очень важна на театральных фестивалях: проблемы взаимоотношений в прямом смысле слова «белых» женщин и мужчин, исповедующих ислам в любой его форме – от самой что ни есть светской до ультрарадикальной, частый гость на европейских сценах. Помнится, в домайданные времена на малой сцене киевского Русского драматического театра с немалым успехом шла пьеса молодых немецких драматургов, посвященная вербовке в радикальные исламские организации немецких женщин, живущих в интернате для ментальных инвалидов и людей с ограниченными возможностями. И что характерно, в этом спектакле (жестокое время не сохранило ни имен его авторов, ни названия) для этих женщин вступление в радикальную исламскую организацию представлялось вполне ярким и логичным выходом из тьмы одиночества и тоски. В любом случае подобная идея совсем не нова – террористы всегда любят обращаться к дискриминируемым или депривированным общественным группам. А творческие люди любят это взаимодействие описывать. Экстремальные методы борьбы и экстремальная в печальном смысле жизнь легко превращаются в сюжеты, вызывающие у публики и интерес, и слезы.
Чего-то подобного, вероятно, пытались достичь и Петрийчук-Беркович. Терроризм – тема актуальная для всех, а предложенная ими сюжетная коллизия – очередной способ рассказать о бесправии русских женщин: сначала не вырваться из тюрьмы эмоционального одиночества и отсутствия поддержки, затем риск для свободы, человеческого достоинства и самой жизни сменяются российским судом и обвинительным приговором.
Несмотря на то что в последнем слове, распространенном супругом Петрийчук Юрием Шихматовым уже после вынесения приговора, драматургиня говорит о том, что своей пьесой пыталась привлечь внимание к актуальной проблеме терроризма, верится ей и режиссерке Беркович с трудом. И речь тут идет не о том, что они собирались сделать то, в чем обвиняет их российский суд, нет, конечно же, терроризм они оправдывать не собирались. Скорее всего, они занимались широко известной со времен СССР «фиги в кармане» или, как принято говорить сейчас, семиотическим партизанством – на легальном для государства языке говорить на легальные (и даже поощряемые государством) темы, при этом имея в виду что-то совсем другое. Вроде советского анекдота про объявление на столбе: «Пропала собачка, маленькая, беленькая, сука, блять – нельзя больше жить в этой стране!»
Так вот, кажется, что приговором Беркович и Петрийчукгосударство дает понять российским деятелям культуры, что Эзопов язык больше не прокатит: власть требует, чтобы деятели культуры высказывались определенно – кто с ними, а кто против них. По крайней мере, этот мессежд власти передают тем, кто находится на территории России.
Ну а Жене Беркович и Светлане Петрийчук пожелаем скорейшего освобождения.
