О политических репрессиях в Украине сегодня не говорят лишь заинтересованные лица. Белый дом, вдруг обративший внимание на безобразия наших властей, мировые СМИ, бывший депутат Дубинский из ВИП-камеры Лукьяновской тюрьмы, Арестович из Америки, Мураев из Китая. Между тем масштаб репрессий, методы, жестокость украинской политической полиции при выбивании признаний, условия содержания задержанных, процент случайных жертв репрессивной машины, механизмы репрессий, мотивация их организаторов – все это остается за завесой из сплетен, слухов и общих фраз.
В то же время фактически любой взрослый украинец может самостоятельно разобраться и в этой теме, и вообще во всем, что касается спецслужб, пенитенциарной системы и политики репрессий. Найдите среди знакомых судимого человека и, честно ответив на каверзные вопросы («Для кого интересуешься?» – «Для себя». – «Зачем?» – «Хочу разобраться»), расспросите, как политические репрессии выглядят изнутри. Подавляющее большинство пострадавших от них проходит через СИЗО, этапы, пересылки, общается с другими арестантами. Информация о них передается по арестантской почте.
Используя этот метод, издание «Либерал» провело собственное расследование. В его основу легли интервью с лицами, поддерживающими постоянную связь со спецконтингентом учреждений ГУИН и даже пребывавшими в настоящий момент в ее коридорах. Некоторые из наших респондентов лично прошли через такие спецучреждения, как пыточная тюрьма СБУ «Спортзал» или ИТК №101 для политических заключенных, осужденных по статье 111 УК Украины («государственная измена»).
Журналист и экс-депутат Александр Дубинский, также поднимающий вопрос о политических репрессиях и условиях содержания, в отличие от наших респондентов, содержится в тепличных условиях. В частности, он в одиночку занимает камеру на двоих, так называемый «двойник». И это при перегруженности Лукьяновской тюрьмы и отдельно ВИП-камер. Он ежедневно встречается с адвокатами – в суде и в СИЗО, получает неограниченное количество передач, ужин из ресторанов и т. п. О пресс-хатах, «спортзалах» и прочих ужасных реалиях Александр Дубинский знает, как и мы, лишь со слов людей, лично прошедших через все круги политических репрессий. Кстати, в первых своих тюремных публикациях он, на страницах своего ТГ-канала, метал молнии в адрес «предателей», готовых по заданию врага и за тысячу гривен фотографировать военные объекты ВСУ. Так вот, мы общались и с этими людьми. И нам понятно, почему, получив определенный пенитенциарный опыт, Александр Дубинский больше не верит в конторские байки.
Дубинский в свое время, публикациями на Bihus.Info, выступил в роли могильщика режима Петра Порошенко – именно его публикации дали старт делу Свинарчука-Укроборонпрома. Очень надеемся, что у него получится и на этот раз, и резонанс от новых выступлений бывшего соратника президента Зеленского будет не меньшим. Кстати, какими бы комфортными ни были условия содержания Дубинского, они не идут ни в какое сравнение с условиями его бывшего шефа Игоря Коломойского. По нашим данным, Игорь Валерьевич содержится за семиметровым забором в загородном особняке, где созданы все условия, необходимые для олигархов и близких гаранта.
Впрочем, забудем о ВИПах. Жизненный путь каждого из них как-нибудь выровняется и без нашего участия. Куда интереснее истории из жизни простых людей, попавших в жернова, тех, кто стал случайной жертвой или прошел через все круги дознаний и пыток, а их дела, шитые белыми нитками, базируются исключительно на выбитых силой показаниях. И что удивительно, как и в 1930-х, все сделано грубо, будто бы сознательно. Так, чтобы в случае смены власти можно было откатить историю назад, развести руками и констатировать: «Делал, дескать, все, что мог».
Подготовка репрессий
Сигналом для начала полномасштабных репрессий Зеленского стало вторжение в Украину армии Российской Федерации. Однако это вовсе не значит, что подготовка репрессий не велась заранее. Война не обрушилась на голову правительства, как снег на голову (распространяемое СМИ утверждение, которое отрицают даже официальные спикеры) — к ней готовились задолго. Так, телеканалы, неподконтрольные власти, были отжаты и закрыты еще до объявления Москвой спецоперации. В частности, канал «Наш» Евгения Мураева был заблокирован 11 февраля 2022 года, а ресурсы Петра Порошенко — еще в феврале 2021-го.
Однако это лишь видимая часть айсберга. Подводная его часть куда интереснее. Так, накануне российского вторжения тысячи работников СБУ были отправлены в приграничные районы — в СБУ и в военную контрразведку — для слежки за обстановкой в войсках, в зоне ООС и на границе. Весной 2022 года россияне обвиняли украинскую сторону в подготовке молниеносной операции по захвату непризнанных республик. Если допустить такой сценарий, то перевод опытных сотрудников спецслужб на Донбасс вполне вписывается в репрессивные механизмы восстановления украинского суверенитета над ОРДЛО путем молниеносной спецоперации, аналогичной хорватско-боснийской операции «Буря» по ликвидации республики Сербская Краина.
В то же время нехватку кадров в столице и других областных центрах решили восполнить весьма специфическим методом, который также напоминает сознательную подготовку к репрессиям. Было принято решение набрать в ряды СБУ спортсменов-разрядников, которые после прохождения трехмесячных курсов на Западной Украине приступили к работе по защите безопасности украинского государства. Очевидно, что сознательные шаги по снижению квалификации и правовой подготовки сотрудников органов — это прямой путь к репрессиям. Вливая тысячи «физруков» в ряды СБУ, якобы для восполнения потерь личного состава (которые СБУ понесло в связи с переводом сотрудников на границу и в боевые части), власть готовилась к «большому беспределу».
Тысячи костоломов, выполняющих полицейские функции внутри страны, без всякой рефлексии отправились выбивать показания из украинцев, применяя самые жестокие формы насилия и создавая такие пыточные учреждения, как знаменитый «спортзал» на Владимирской. Собственно, подобных «спортзалов» по Украине сотни.
Что такое так называемый «Спортзал»
В первый месяц после вторжения органами СБУ были арестованы тысячи инакомыслящих. Пенитенциарная система не справлялась с потоком задержанных. В настоящее время политические заключенные составляют порядка половины населения системы исполнения наказаний.
Изначально задержанные попадали в подвалы СБУ — либо на Владимирскую, 33 (центральное управление), либо в отделение возле станции метро Арсенальная, Аскольдов переулок (СБУ по Киеву и Киевской области), где из людей выбивали показания. Именно там, в подвалах СБУ, начинался конвейер пыток и издевательств. Людей избивали до полусмерти, калечили, били электрическим током. Под пытками задержанные оговаривали себя на камеру, признаваясь в работе на ФСБ или белорусское КГБ.
Другой, привычной для СБУ практикой психологического давления на задержанных стало, выражаясь сленгом сотрудников, «обнуление». Это означало, что человека заставляли на камеру признаться в якобы гомосексуальности или принуждали под видео «сесть на бутылку» — засунуть в анус бутылочное горлышко.
Когда жертва была сломлена, ее заставляли работать на СБУ. Начиналась так называемая «оперативная игра» — спецслужбы пробовали разные варианты применения человека в своих интересах. На этом этапе задержанных, которые уже находились в разработке, переводили в «спортзал» — прежде всего в спортзал СБУ на Владимирской, 33. Однако аналогичные спортзалы были оборудованы в каждом областном центре, а часто и в городских или районных СБУ. Одновременно в спортзале могло находиться более 100 человек.
«Спортзал» — это следующий этап конвейера по уничтожению человеческого достоинства, через который прошли сотни. Люди лежали на полу, лишенные права двигаться, подвергались постоянным избиениям и унижениям. Из колонок непрерывно звучали гимн Украины и националистические песни. Глаза узников были заклеены скотчем или завязаны тряпками. В туалет их выводили один раз в день. Кормили также один раз в день — очень скудно. Иногда, например, арестанту давали одну варёную картофелину или кусочек хлеба с паштетом.
Задержанных постоянно выводили в кабинеты, подвалы или камеры, где с ними велась оперативная игра. Им давали телефоны, указывали, кому звонить, что говорить, как выходить в соцсети, кого вербовать и кого подставлять. Главной целью было, на сленге СБУ, «раздеть людей». Фактически сотрудников СБУ интересовало ограбление задержанных — они потрошили кредитные карточки (по сути, грабя украинские же банки), заставляли переписывать имущество — машины, дачи, квартиры. Жертв вынуждали выходить на родственников в других странах, просить денег или добиваться обмена военнопленных на политических заложников.
В спортзале люди могли находиться от месяца до трёх или даже до полугода, в зависимости от целей оперативной игры СБУ. И лишь когда с человека оказывалось уже нечего взять, его официально регистрировали в СИЗО. Тогда же ему выдвигались официальные обвинения, о чем сообщалось на сайте СБУ и в СМИ. Перед этим задержанного обязательно приводили домой, мыли, переодевали и устраивали постановочную фотосессию — якобы задержание только что произошло.
Например, один из наших респондентов, арестованный в двадцатых числах февраля 2022 года, находился в спортзале СБУ до июля. Уже из спортзала он был доставлен домой, где на камеру ему предъявили обвинение. При этом речь идет о весьма публичном человеке, исчезновение которого целых три месяца никак не объяснялось.
Доказать факт пребывания в спортзале или в подвалах СБУ невозможно, поскольку похищенный спецслужбами человек находится там без протоколов о задержании и решения об аресте.
Молчание освобождённых
Сегодня многие из публичных людей, задержанных в первые месяцы войны, а затем отпущенных (часто за границу), молчат. Они больше не занимаются общественной деятельностью и исчезли из соцсетей. С большой вероятностью это означает, что они на камеру оговорили своих товарищей, назвав, как в пресловутом 1937 году, конкретные имена и фамилии, или были «обнулены» (тоже на камеру).
Часто договор с СБУ о молчании связан со страхом потерять имущество. Однако, как правило, это не единственная причина. По утверждению наших респондентов, сидевших в одной камере с арестантами, прошедшими через «спортзал», последние были измождены и не могли наесться.
«Мы с пацанами всю кашу с хаты собирали в один тазик и им отдавали. Они по два и более месяцев отъедались простой кашей – солили её и с хлебом просто ели, не могли наесться».
Формула стойкости
Одним из удивительных моментов украинско-российской войны стала особая «стойкость» не только армии, но и администраций городов и населённых пунктов, которые считались пророссийскими. Российские военные, рассчитывавшие на встречу с хлебом и солью на востоке Украины, вынуждены были обходить города по окружной трассе, оставляя за спиной анклавы украинской государственности. И ни один из этих анклавов не сдался.
Официальная пропаганда, склонная к романтическим штампам, объясняет такую ситуацию «пассионарным единением» Востока и Запада перед лицом оккупанта. Однако в действительности за этим романтическим порывом стоит вовсе не национальный подъем, а мощная машина принуждения.
Как утверждают наши респонденты, накануне российского вторжения иностранными спецслужбами (прежде всего британской МИ6) было создано подразделение ликвидаторов численностью около 2 000 человек.
Пользуясь документами сотрудников СБУ и Государственной службы охраны, бойцы этого подразделения были приставлены к «неблагонадёжным» мэрам городов (особенно на Юго-Востоке), топ-чиновникам и ключевым предприятиям, таким как ДТЭК или Нафтогаз.
Ликвидаторы работали группами по 5–6 человек и подчинялись напрямую центру в Киеве, управляемому иностранными спецслужбами. Их задача – следить за действиями подопечных, которые при любом неосторожном движении или слове подлежали немедленной ликвидации.
В первые дни войны этими подразделениями были показательно казнены несколько мэров прифронтовых городов, в частности: мэр Кременной (Луганская область) Владимир Струк и мэр Гостомеля (Киевская область) Юрий Прилипко
Таким образом, остальным мэрам (а возможно, и самому Владимиру Зеленскому) дали понять, что будет ждать их в случае неповиновения кураторам. Именно этим объясняются резкие перемены в политических позициях мэра Харькова Терехова, мэра Кривого Рога Вилкула, мэра Одессы Труханова.
«Дружественный огонь»
Особняком стоит убийство участника украино-российской переговорной группы, банкира Дениса Киреева, которого застрелили сотрудники СБУ прямо в служебном автомобиле и выбросили на улицу в Киеве.
Позднее начальник Главного управления разведки (ГУР) Минобороны Украины Кирилл Буданов заявил, что Киреев вовсе не был российским шпионом. Напротив, он много лет сотрудничал с ГУР, состоял в штате ведомства и проходил проверки.
На вопрос, разделяет ли он версию о том, что разведчика убили сотрудники СБУ, Буданов ответил утвердительно:
«Я разделяю мнение и верю фактам, что господин Киреев был убит в автомобиле СБУ, когда они провели [оперативное] мероприятие по этому лицу. Этот факт зафиксирован, это в материалах расследования».
Такого рода «дружественный огонь» может служить косвенным подтверждением того, что подразделения ликвидаторов подчинялись не Киеву, а внешним центрам управления. Это объясняет несогласованность, которая привела к гибели Киреева: западные кураторы даже не удосужились уведомить своих подопечных в режиме Зеленского.
