Вчерашний удар Израиля по Ирану — мощный, дерзкий, беспрецедентный — снова напомнил миру, как легко стирается грань между показательной операцией и началом войны. Авиация атаковала десятки целей, в том числе ядерные объекты. В ответ Иран обрушил на Израиль шквал дронов и ракет. Небо дрожало, но ничего не изменилось. Это была не кульминация, а просто следующая сцена. Всё это мы уже видели — только в других странах, с другими телами, в других новостных заголовках. И всегда с одним итогом: никакого итога.
Цинизм момента даже не в масштабах насилия, а в его обыденности. В том, как быстро всё превращается в статистику, мем, повод для биржевых скачков. В том, как и живые, и мёртвые становятся неудобством. Обстрел Тегерана, рефрижераторы на украинской границе, насмешки над активистами, зачистки протестов — всё это части одного и того же механизма. Он не боится крови, он боится усилия: что придётся что-то признавать, кого-то слушать, за что-то отвечать.
Пока нацгвардейцы из Калифорнии подавляют протесты под мексиканским флагом, а израильские пограничники берут в плен отважную Грету Тунберг, на украино-российской границе застряли тысячи тел бойцов ВСУ. Пока речь идёт о 6 тысячах, но россияне обещают увеличить это число до 60. На первый взгляд между этими событиями нет ничего общего. Однако все они в одинаковой степени демонстрируют современное презрение к человеку — к тем, кто защищает права, к человеческой личности, к самой человеческой жизни. И даже к смерти. Останки воинов, за которые с античных времён платили выкуп и даже вели сражения, теперь окончательно никому не нужны.
И это, что самое страшное, даже не вопрос выплат компенсаций или негативного имиджа. Просто никто не хочет возиться с тысячами тел. Как не хотели возиться и с живыми людьми, которым для того и придумали майданы и войны — чтобы не придумывать им занятий. Чтобы они не искали работу, не требовали достойной зарплаты, не стремились в Европу, которой оказалось достаточно наших женщин и детей. Чтобы эти люди просто исчезли. Чтобы они не мешали.
Вот только, или к счастью, или к сожалению — мир устроен таким образом, что ничто не берётся из ниоткуда и не исчезает в никуда. Истреблённые государством «лишние» люди возвращаются в виде тел. Теперь они для начальства — головная боль на всю жизнь. Тем способом или иным. Если хотите, можете называть это божьей карой или законом кармы.
Однако вернёмся к событиям в Калифорнии и предстоящим протестам по всей стране. Америка ведь тем и отличается от остального мира, что в ней нет посольства США. Все трамписты постсоветского пространства, заучившие этот тезис на зубок, теперь с ужасом ждут, что их кумира может с лёгкой руки Пола Манафорта постичь судьба Виктора Фёдоровича. Так откуда все эти «майданы»? — перепугано вопрошают они. Ответ прост: в США, Европе, Израиле и других странах-бенефициарах неоколониального мирового порядка регулярно происходят яркие радикальные акции. Иногда — в последний раз в 70-х — они даже способны радикально изменить страну, её уклад, культуру, общество. Но лишь тогда, когда правящие элиты находят в этом смысл. Запад едва ли мог бы победить в Холодной войне, если бы оставался таким же унылым и консервативным «совком», каким был во времена комиссии Маккарти. У него не было преимуществ — одни недостатки вроде платного образования и медицины.
Однако куда чаще такие протесты канализируются. Помните, кто такие «жёлтые жилеты»? В Париже уже забыли. Теперь даже страховщики. Они вспоминают не их, а победу ПСЖ в Лиге чемпионов. Зато массовые движения часто становятся поводом для жёстких зачисток, тайных и явных репрессий. Так, после антиглобалистских протестов 1999 года в Сиэтле огромная, выпестованная на Роджере Уотерсе и Manu Chao леволиберальная молодёжная субкультура была разгромлена. Её лидеры запуганы, связи разорваны. Прежнюю культуру вытеснил хипстерский культ статусного потребления и фэнтезийный, а затем и исторический милитарный косплей. После атаки на ВТЦ и начала войны в Ираке на антивоенные протесты вышла лишь кучка седовласых бумеров — зомби с восковыми свечами в руках. А молодёжь, ещё вчера бузившая против глобалистского саммита, заранее запугали.
Вот и с Гретой Тунберг — ждите ту же историю. Грету задержали, отправили домой и начали новую кампанию по её дискредитации в соцсетях. Основной тезис — лицемерие и карьеризм. Дескать, Грета пиарится на том, чего толком и понять не способна из-за якобы недостаточного объёма мозга. Хотя совершенно очевидно: Тунберг, рискующая всем, даже жизнью, — кто угодно, но не лицемерка. Все мы знаем, что Израиль мстит каждому, кто выступает с критикой. Кампания против Греты развернулась по всем фронтам: административному (у израильского лобби длинные руки), информационному (дискредитация не прекратится ни на минуту), агентурному и даже криминальному. И как только станет допустимо с информационной точки зрения — её убьют. Ведь Грета — самый громкий голос своего поколения. Израильтяне это хорошо понимают. Такие вещи могут не понимать в Кремле, где само понятие общества отрицается. А вот в Израиле наоборот — на интересы государства работают лучшие мастера общественных манипуляций. Оно до сих пор и стоит лишь потому, что умеет воздействовать на общество западных стран. Даже российские турбопатриоты и украинские зигуны сходятся во мнении, что Израиль — пример для подражания. Кстати, украинские политзаключённые, выходящие на прогулку до суда, носят браслеты израильского производства.
А вот Грету Тунберг, наоборот, одинаково высмеивают и в Москве, и в Киеве. Даже те, кто по совету партнёров из Демпартии США когда-то приглашал её в Украину. Эти прожжённые и кровожадные циники теперь смеются над собственной наивностью двадцатилетней давности. Ведь Грета Тунберг — это эхо либерализма 90-х. Её повестка буквально списана с книги вице-президента США Эла Гора «Неудобная правда». Её позиция по Израилю — это позиция Билла Клинтона, назвавшего себя самым неудачливым президентом США, поскольку не смог продавить в Палестине резолюцию ООН о двух государствах, которую считал главной задачей своего восьмилетнего правления.
И действительно, на последующий отказ от леволиберального миропорядка можно смотреть как на последовательную спецоперацию по спасению государства Израиль. Начиная с повешения Саддама Хусейна и заканчивая цепочкой цветных революций на Ближнем Востоке, направленных исключительно против лидерства аффилированной с ООП партии арабского социалистического возрождения БААС, мы наблюдаем переход к политике вечных войн. Разгром леволиберального фланга арабской политики (так называемых арабских либеральных автократий) изолировал ООП и стимулировал ХАМАС. Исламофобские кампании в Европе и США после атаки на ВТЦ стимулировали ультраправые движения, создавшие базу для трампизма. Цветные революции на постсоветском пространстве принесли войну в Европу, превращая весь мир в один большой Израиль, где ценность человеческой жизни более не стоит на повестке. Её заменили антиабортные кампании, хотя совершенно неясно, зачем рожать детей в мире, где человеческая жизнь обесценена — вплоть до никому не нужных и неудобных для всех рефрижераторов с трупами.
Очевидно, что у такой политики должен быть предел. И его должно установить поколение, которое правящие по всему миру милитаристы и косплей-националисты собираются бросить в горнило новой мировой войны. Грета Тунберг — пусть и единственная знаменитая, но весьма типичная представительница своего поколения. Недаром подростки и молодёжь в Украине — самая нелояльная группа населения. Они на утренниках разыгрывают избиение сотрудника ТЦК, записывают антипатриотические видео и поют на улицах песни на русском. Вангую: попытка их мобилизовать закончится народным восстанием. Первым — но далеко не последним. Милитаризация и закручивание гаек идут полным ходом по всему миру, и младшее поколение будет на это реагировать соответственно. Никому не хочется в рефрижератор с трупами.
