Выборы в РФ, состоявшиеся 17-19 сентября, хотя и не преподнесли сюрпризов с точки зрения разрушения монополии условной партии Путина на власть, но породили ряд сюрпризов. Главный — преодоление 5% барьера партией Новые Люди, выступавшей под лозунгом «Люди Важнее». Этот новый проект, напоминающий отечественные Команду Озимого Поколения, или даже Слугу Народа, определенно требует отдельного внимания, и Либерал обязательно о нем напишет — в частности, как о потенциальной либеральной альтернативе, успех которой отражает очевидный запрос на перемены.
Другим же, не менее важным итогом, стал успех Компартии, по предварительным подсчётам набравшей 18-20%, показатели 2016 года — 13.33%, то есть, приблизительно на треть. И как бы нам не хотелось видеть тут отголоски прошлого, речь определенно идёт о феномене совершенно иного рода. Процент людей, для которых идеи компартии — это прошлое, снижается, а проценты КПРФ растут.
Так в чем же природа сюрприза, которые нам преподнесли Зюганов сотоварищи? Провластные политологи объясняют это недовольством граждан реформой, в результате которой пенсионный возраст в РФ был повышен до 60 лет для женщин и до 65 для мужчин, и усталостью граждан от противокоронавирусных мер, которые вводила правящая «Единая Россия», потерявшая на этих выборах около 10 процентов (45% — в 2021 по сравнению с почти 55% — в 2016). Оппозиция настаивает на том, что скачок популярности коммунистов связан вовсе не с их деятельностью, а с объявленным Алексеем Навальным и его структурами «Умным голосованием», суть которого сводится к тому, что голосовать нужно за любую партию, способную преодолеть 5-процентный барьер, лишь бы «ЕдРу» досталось меньше голосов.
Подобные мнения имеют право на существование, но не объясняют главного: как ни парадоксально, но именно косная, многократно шедшая на ситуативные союзы с партией власти и предававшая интересы своих избирателей КПРФ, оказалась «партией последней надежды». И это не случайно. Ибо присутствие левых в российской политике создаёт те-самые пресловутые сдержки и противовесы, заставляющие партию властителей, защищающую интересы многомиллиардных корпораций, сохранять элементы структурной, а не сугубо антикризисной социальной политики, когда президент Путин и правящая партия экстренно направляют бюджетные или даже олигархические (акция «Круг добра», например, — новый налог на оплату лечения редких заболеваний) средства на затыкание тех или иных социальных дыр.
Грубо говоря, пока в парламенте есть КПРФ, государство не решится отменить бесплатную медицину и образование, не обяжет граждан страны начинать рабочий или учебный день с молитвы, и не распилит космические ракеты на металлолом. О том же как бывает, когда левых из политики изгоняют, мы в Украине знаем на примере нашей новейшей истории.
С другой же стороны, КПРФ остается последней в России партией, связывающей российскую политику с общемировым контекстом – хоть китайским, хоть европейским. В частности, лидер КПРФ Геннадий Зюганов выпустил на китайском языке больше книг, нежели написал на русском, Остальные же партии РФ созданы исключительно для внутреннего употребления, и задачи их — так или иначе поддерживать существующую в РФ политическую, социальную и экономическую модели (хоть с Путиным, хоть без). Нравится нам или нет, но КПРФ, при всей своей нелепости, остается последним бастионом хоть какой-то логики в российской, погрязшей грезах об утраченном величии и утратившей способность смотреть не только в завтрашний, но и в сегодняшний день российской политике.
С КПРФ можно не соглашаться и даже воевать, но от неё точно не стоит ждать такой дичи, как призывы к немедленному присоединению к России Донбасса как у «Справедливой России -За правду», безумного популизма а-ля Жириновский, или скатывание к статусу откровенно ручной партии, как ожидается от партии «Новые люди», созданной на основе корпоративных структур косметической компании Faberlic.
И российские граждане, как показал результат голосования, и без костыля от Навального в виде системы «умного голосования» способен все это если не осознать, то то по крайней мере почувствовать пятой точкой.
