День Победы, или День Примирения и Скорби? Восьмое, или девятое мая? Какую из дат отмечать? Этот вопрос, на первый взгляд из соотносящийся с современной реальностью лишь условно, по странному стечению обстоятельств играет в отечественной (и постсоветской) политике едва ли не ключевую роль. Наше общество сохраняло покой, пока уничтожались и присваивались в частные руки целые отрасли, но передрались до крови, когда дискуссия по вопросу о трактовках исторических событий достигла нужного градуса. Оказалось, что ответ именно на эти вопросы о Второй мировой и Отечественной определил нашу идентичность, а нынешняя война стала эхом той далекой войны.
Вот только речь на данном этапе идёт уже не о противостоянии идеологий и систем, но о сугубо идентаристских проектах, подвязанных под проекты разного рода государственных и надгосударственных вертикалей, пускай и одинаковых мировоззренчески. Что, впрочем, не важно. Мир XXI века, с его вечной приставкой «мета» апеллирует не к смыслам, но к их симулякрам, концентрируемым в таких символах, как восьмое и девятое мая, выступающим в роли опознавателя «свой-чужой».
Увы, вопросы будущего часто зависят от трактовок «седой старины». Как пел Александр Галич: «Как-то с трибуны большой человек воскликнул с волнением и жаром: однажды собрался предатель Олег отмстить нашим братьям хазарам». Ибо, цитируем ту же песню: «Приходят слова и уходят слова. За правдою правда вступает в права». Рецепт от барда-диссидента звучал так: «Каким-то хазарам, какой-то Олег, за что-то отметил почему-то» — «чтобы не было смуты», разумеется. И при всей иронии автора, в шутку заклеймившего эту формулировку, как «марксистскую, именно такой подход есть классически либеральный. Ибо выводы человек может сделать сам.
Между тем, если мы хотим рано или поздно выйти из идентичностного конфликта, определившего всю сегодняшнюю повестку, включая войну на Донбассе, а затем и российскую интервенцию, нам необходимо разрешить эти идентичностные противоречия. Размыть их. Отодвинуть на второй план. Все равно вместо идеологии за ними стоит лишь некая «память предков», совершенно бесполезная в нашем мире. До кучи, речь идёт о людях уже ушедших, реального мнения которых по современным вопросам мы все равно не узнаем. А потому и манипулировать их памятью можно как угодно. Можно, например, рассказывать о Степане Бандере, или, допустим, Глебе Раре (отце российско-немецкого политолога Александра Рара и одного из руководителей Народно-трудового союза российских солидаристов НТС), как узниках немецких концлагерей — там они действительно побывали. При этом, как бы игнорируя тот факт, что весь актив организаций воевал в подразделениях ваффен СС, выполняя роль комиссаров. А можно и наоборот — записать прадеда энкаведешника в бандеровские связные. Разлагал, дескать, изнутри. Боролся как мог.
Такая конструированность и фиктивность идентичностей не снимает напряженности, а наоборот. Ведь живые люди могут найти компромисс, а герои-фантомы будут противостоять друг другу имманентно. Ибо именно для этого они и созданы. Вот и выходит, что глядя в День Победы на события в нашей стране, всякий антифашист вынужден признать поражение на новом витке исторической спирали, а стороннику концепции скорби и примирения остаётся лишь скоробить о примирении, которым сегодня и не пахнет.
Так где искать путь к выходу из этого идентичностного противостояния, бессмысленного и беспощадного? Прежде всего, нам следует трезво посмотреть на природу конфликта. Сегодня, когда официальный Киев полностью отрицает гражданскую природу конфликта, а Москва, наоборот, говорит о ее гражданском характере, называя собственное участие «операцией по зачистке от экстремистов, и при этом как бы вынося за скобки тот факт, что на захваченных российскими войсками территориях активно демонтируются украинские государственные символы и заменяются на российские. Так было и в Крыму, который в итоге оказался присоединен к РФ официально, а значит вполне логично утверждать, что оккупированный юг Украины ждёт та же судьба. Иначе зачем трогать на улицах желто-синие флаги, если (со слов Путина) речь не об оккупации, и даже не о смене режима, а о денацификации?
И что бы Кремль ни декларировал в свое оправдание, отрицание факта войны между Россией и Украиной, аннексия россиянами украинской территории очевидна. Отрицание же этого факта все больше напоминает поведение сумасшедшего. И как бы это ни хотелось Кремлю заглушить альтернативное мнение, как бы ни преследовались в России все, кто называет войну войной, понимание этого очевидного факта буквально сквозит из спичей всех российских пропагандистов, даже когда они пытаются утверждать обратное.
Теперь давайте ответим и на вопрос: «Есть ли гражданская составляющая этой войны, или, быть может, ее действительно выдумали российские пропагандисты? Может это был повод, чтобы начать бросаться ракетами, бомбить украинские города и полосовать гусеницами танков наши поля? Для ответа на этот вопрос, предлагаю рассмотреть несколько примеров — судьбы простых граждан Украины, по разным причинам оказавшихся по разные стороны линии разграничения. Которые так или иначе могут быть примерами указывающими на то, что же этих людей заставило и побудило взять в руки оружие и отправиться воевать «за правое дело».
Сергей
В городе Снежное, Донецкой области, жил простой шахтер Сергей Шацкий — семья, работа, дом. Обычный украинский работяга, работавший под землей на одной из самых опасных работ. 15 июля 2014 его жизнь перевернулась с ног на голову. Его город Снежное (райончик из хрущевок и Брежневой посреди степи) подвергся авианалету. Тогда, в 2014 году, Россия не использовала авиацию, а потому вопрос о том, чей это был налёт, не имеет смысла. В ходе авианалета была разрушена пятиэтажка, где и погибли его жена и ребенок. Сам Сергей находился на работе под землей, и узнал о налёте, а потом и о гибели близких, лишь по возвращению с работы. Так шахтёр стал солдатом — в 2014 году, а потом, после демобилизации, он вернулся в строй в 2022 году. Уверен, многие родные и близкие тех, кто гибнет сегодня от российских авианалетов, готовы повторить путь Сергея, но воевать они будут друг против друга. При этом причины, заставившие этих людей взяться за оружие, совершенно одинаковые.
Николай
В боях за Мариуполь погиб артист Концертного оркестра духовых инструментов и ансамбля «Септет-джаз», пианист, аккомпаниатор Николай Звягинцев. Российские интернет ресурсы утверждают, будто Николай сам пошел воевать и сам стал на «защиту Донбасса». Украинские СМИ пишут, что Николая насильно призвали и без боевых навыков бросили на передовую. Друзья погибшего утверждают, что он был патриотом своего края, категорически отказывался переезжать из оккупированного Донецка как в Россию, так и в Украину. А ещё он высказывал возмущение по поводу военных действий, а в качестве виновной стороны называл Украину. Судьба Николая вполне переплетается с судьбой украинского оперного певца Василия Слепака, погибшего на Донбассе летом 2016 года. Боец ДУК Правый Сектор Слипак был убит снайперской пулей у посёлка Луганское под Донецком. И точно также, как Николай Звягинцев, воевать Василий пошёл в соответствии со своими убеждениями и идеями.
Максим
В последних числах апреля 2022 года, в степях Приазовья погиб экономист из Рубежного, Лянной Максим Александрович 1978 года рождения. Город Рубежное Луганской области — подконтрольный Украине город. Максим призывался и воевал в составе вооруженных сил Украины. Уроженец Донбасса воевал против своих земляков, Николая и Сергея. Он ненавидел непризнанные Республики, обвинял в случившемся Россию и видел ее главной виноватой в этой войне. Кто прав — Максим, или Сергей с Николаем? Пропаганда обязательно даст вам ответ на этот вопрос. А вот вне системы координат, нарисованной российской и украинской пропагандистскими машинами, ответа на него не может быть в принципе.
Арсений
Ефименко Арсений Сергеевич. Уроженец Донецка. До 2015 года проживал в Донецке, затем переехал в Мариуполь. В 2022 году оказался в составе теробороны Мариуполя и батальона Азов. Попал в плен. Ефименко проживал в Донецке, как и музыкант Николай. Там же, в Мариуполе, против Арсения воевал ополченец-киевлянин (имя, увы, не указано), но интервью с которым можно найти на канале журналиста Дениса Селезнёва — жителя Мелитополя, арестованного СБУ в 2015 году и обменянного в непризнанную ДНР, как и многие другие украинские диссиденты. Интервью можно увидеть здесь:
Таким образом, когда речь заходит об обычных людях и их судьбах, манипулятивность любых попыток опровергнуть факт наличия гражданского конфликта в Украине становится очевидной. В каждом из случаев, речь идёт о людях, взявших оружие вследствие обстоятельств их судьбы, а вовсе не по призыву государства, и уж тем более, они не были насильно рекрутированы. Особенно в этом контексте интересны рассуждения донецкого боевика из упомянутого выше интервью. На попытку журналиста схохмить о стремлении Азовцев попасть в Вальгаллу, ополченец, реально воюющий с Азовом в Мариуполе, неожиданно посерьезнев ответил, что и сам собирается туда. Что, как многие как противники, так и товарищи по оружию, он является неоязычником. Что, разумеется, вовсе не отменяет фактора противостояния государств Украина и Россия.
Почему все это важно? Как минимум потому, что пытаться решить проблему, не понимая ее причин — это как лечить сифилис марганцовкой. И пока мы не признаем, что факты наличия в стране вооружённого гражданского конфликта и внешней агрессии не отрицают друг друга, но дополняют. Что именно гражданский конфликт создал основания для внешней агрессии, а также необходимые условия и обстоятельства, наша страна будет последовательно разрушаться войной. До последнего завода, последнего моста, последней железнодорожной станции, и по итогам, до последнего украинца, которому удасться убить предпоследнего.
