В эпоху тотального интернета, когда близость происходящего перестала определяться географией, события, происходящие под носом, могут восприниматься как нечто далекое, и наоборот. Новости превратились в бесконечное интерактивное шоу, при этом нашу же вовлечённость определяет не столько значимость события, сколько мощь пропагандистских ресурсов сторон. Жил, например, дядька в Душанбе, работал начальником ОМОН республики. Проходил антитеррористические стажировки под руководством Госдепартамента США, и в ЧВК Blackwater. А потом, хопа, и возомнил себя новым Саллах АльДином, отправился в Ирак и занял пост военного министра ИГИЛ. Что толкнуло человека, чья молодость прошла в условиях страшной гражданской войны, когда государство Таджикистан буквально рассыпалось под ударами разрозненных банд афганских муджахедов судить трудно, однако очевидно, что в какой-то момент изгнанные муджахеды оказались ему ближе, чем родные таджикистанские менты. Так уж получилось, что Гулмурод Салимович (так звали нашего героя по имени отчеству) сделал свой выбор, и погиб в чужом для выходца из Памира Дайр эз Зоре при налёте российской авиации.
Впрочем, данная история — это уже экстрим. Как правило, выбор стороны освещаемого в СМИ конфликта не идёт дальше обывательского люблю-не люблю. Как мы смотрим чемпионат по мира футболу и выбираем сторону по индивидуальным, не до конца понятным нам самим критериям. Германия или Аргентина, Италия или Южная Корея, Бразилия или Нигерия — разницы, по большому счету, нет, но мы можем спорить на этот счёт до мордобоя. Вот и в политике также. Почему два славянина готовы переругаться вдрызг из-за арабо-израильского конфликта? Ну, допустим, один был женат на еврейке, а другой дружил во дворе с пацаном, который наполовину палестинец. Но арабо-израильский конфликт — это же не конфликт бывшей подруги с соседом. Это война народов за жизненное пространство. И в этой войне не бывает ни правых, ни виноватых. Бывают лишь те, кто хотел бы жить в мире, и те, чей доход, социальный статус и просто способность получать удовольствие от жизни прямо зависят от войны.
К таким таким конфликтам, коих бесконечное множество на географической карте, можно смело отнести армяно-азербайджанский. Возник он ещё не на руинах СССР, но одновременно с началом его распада. И с первых дней вовлёк широкие слои советских людей. На нем, по сути, конструировались новые идентичности. Медиа выставляли армянскую сторону носителем новых и прогрессивных ценностей, а азербайджанскую —ретроградами и лоялистами застоя. Этого спорного тезиса, соответственно, было достаточно, чтобы объявлять ретроградом носителя интернационалистского дискурса, приравнивая его к проазербайджанской позиции: не поддерживаешь идею присоединения Карабаха к Армении, значит защищаешь Совок. Почему? Да потому, что именно «совок» его оставил в Азербайджане.
Если же посмотреть на этот конфликт непредвзято, то все проще пареной репы. Пограничные территории всегда населены смешанным населением, и за них всегда будет идти борьба. И даже если она на время затихла, как например территориальные споры в ЕС о принадлежности Силезии, Транссильвании, или приграничных территорий между Францией и Германией, то все это временно. Вот примет суд решение в пользу выселения одной семьи и передаче дома другой, потерявшей его ещё при царе Горохе, и война вспыхнет снова. Как сегодня в Иерусалиме. Ибо люди не терпят унижения, а любой пересмотр итогов в пользу одной из сторон непременно порождает у другой стороны ощущение ущемленности.
А уж когда такого рода пограничные казусы имеют место в горной местности — так дело совсем плохо. Там ведь не только села, но и хутора. И обособленность хуторного хозяйства допускает ту степень автономности, которую и за триста лет не перегеноцидишь. Ассимиляция идёт медленно, а репрессии и подавно. И все эти спорные армяно-азербайджанские территории никогда не были чисто армянскими или азербайджанскими, они всегда были поделены почти пополам.
Иосиф Сталин, чертя границы между республиками, довольствовался сложным комплексом соображений: справедливостью, как ее понимал нарком по вопросам национальностей и будущий «отец народов» и удобством управления — где и какой национальности у него были «свои» кадры, а где сидели троцкисты-зиновьевы, или, странные личности, вроде анархо-националистов из партии Дашнакцутюн. Такими территориями стали и доставшиеся Азербайджану Нахичевань с Нагорным Карабахом, взорвавшим межнациональные отношения в СССР 70х, и переданная Армении Сюникская область, ставшая причиной очередной эскалации в Закавказье. Последняя, кстати, тоже должна была достаться Азербайджану согласно Александропольскому армяно-турецкому договору 1920г, но революционные дашнаки (бывшие коллеги Сталина в деле ограбления банков) подняли восстание и создали Республику Горная Армения, вступившая в конфликт как с Турцией, так и с Красной Армией. При этом, на сторону Республики прешел командир армянских красноармейцев генерал Дро — будущий командир армянских формирований Вермахта. По итогам многочисленных договорняков, генерал Дро получил возможность эмигрировать в Ливан, а Сюник остался в Армянской ССР, в то время как Нахичевань и Нагорный Карабах отошли Азербайджану со статусом автономной области.
Следующий пересмотр территорий состоялся по итогам распада СССР и привёл, наконец, к тотальной зачистке Азербайджана от армянского населения и наоборот. Теперь в Армении не проживает ни одной азербайджанской семьи, и ни одной армянской не осталось в Азербайджане. Полукровки предпочли уехать в Россию, Европу, США. Армения захватила Нагорный Карабах и ряд прилегающих к нему районов. Между тем, последняя война вернула Азербайджану часть Карабаха, где исторически преобладали азербайджанцы (в частности город Щуша, куда в период двоевластия переехала лояльная Баку часть местного партийного руководства), а также районы, никогда в Карабахскую автономию не входившие.
При этом, поскольку конфликт имеет место с первого дня независимости закавказских стран, никакой официальной демаркации границ осуществлено не было. И нынешнее военно-дипломатическое обострение, вызванное вторжением Азербайджана в Сюникский район на глубину 3-4 километров, больше напоминают многоуровневую провокацию, нежели реальную попытку что-то отжать. С одной стороны, Азербайджан углубляет противоречия между Турцией и США, недавно признавшими геноцид армян, а с другой предлагает дружбу РФ — вплоть до производства на территории Азербайджана вакцины Спутник. Провокационная игра армянской стороны не менее изыскана: Никол Пашинян запросил у России военную помощь. То есть, ради вопроса о нескольких километров каменистых гор.
Зачем это делает Пашинян? Для защиты своего рейтинга, сильно пострадавшего от военного поражения. Карабахский клан, пришедший к власти на военной повестке и правивший Арменией два десятилетия, обвинил отодвинувшего его от власти премьера в национальном предательстве. Поссорил, дескать, Пашинян нас с Россией, она и не стала нас защищать. Аргумент глупый — у России было миллион причин не поддерживать армянскую сторону, и, прежде всего, нежелание ссориться с тюрким миром, который в значительной степени и есть Россия, но для народных масс вполне подходящий. И пошли митинги. И на носу внеочередные выборы. И единственный способ для Пашиняна сохранить власть — это убедить общество в бесполезности России как защитника армянского народа. Дескать, пока Москва делает хорошую мину при плохой игре, Сенат Франции принимает резолюцию о признании Нагорного Карабаха, а Джо Байден признаёт геноцид Армян. А значит, именно в Москве сидят настоящие друзья турок, а значит и настоящие друзья армян — во Франции и США.
Разумеется, что военной помощи от РФ Никол Пашинян не получит, и конфликт будет решён в дипломатической плоскости, но память об отказе в такой помощи останется в сознании масс. Двойном отказе. Армяне это запомнят— и в Армении, и в Москве. В частности, в Московских СМИ.
Нет, Россия Сегодня не начнёт бороться с Путиным, и даже медиахолдинг Арама Габрелянова этого делать не станет, но в условный час Х они могут не сыграть в поддержку власти из таких же прагматичных соображений. Жить, дескать, надо будет потом, да и Путин не такой уж большой и друг. И будут правы. Со своей колокольни, разумеется. Объективно же во всей этой истории тех кто прав нет, и быть не может. Как нет правых и виноватых ни в одном этническом конфликте.
