В прокат вышел российский фильм «Солнцепек» о событиях в Луганской области в мае 2014 года. Финансы на создание фильма, возвеличивающего ЧВК «Вагнер», дал бизнесмен Евгений Пригожин — один из основателей пресловутого ЧВК, уже проспонсировавший фильм «Турист». Либерал писал об этом киношедевре.
Справедливости ради, нужно сказать, что в «Солнцепеке» бойцы, которых можно принять за «вагнеровцев», появляются только в последние пять минут картины и догадаться, что это именно чвкашники, а не военные советники или представители регулярной армии РФ, можно, только имея к «Вагнеру» особый интерес или зная об этом заранее. Нехитрая подсказка: командир людей в форме без опознавательных знаков подбирает на поле боя книжку, на обложке которой написано «Рихард Вагнер. Избранные труды», — в общем, подсказка так себе, еще и вряд ли увиденная зрителем сквозь залитые слезами от до этого происходящего на экране глаза.
Итак, что же и как происходит в – тут хочется скаламбурить и написать «на» — «Солнцепеке». Тем более, что от его режиссера Максима Бриуса, автора провалившегося в российском прокате и многократно осмеянного за историческую, психологическую и прочую недостоверность фильма «Зоя», ничего хорошего не ждешь с самого начала. Тем не менее «Солнцепек» действительно производит впечатление. Правда, трудно однозначно сформулировать, какое именно.
Картина начинается с эпизода, в большей степени характерного для снаффа, а не кинематографа: неизвестные люди расстреливают несколько мирных семей в придорожных домах где-то на юге Украины. В числе зверски убитых – маленький ребенок, а также его изнасилованная мать и другая, зато беременная, женщина. Погибших в результате налета мужчин не подсчитали, кажется, и авторы фильма.
Случайными и случайно выжившими свидетелями зверского нападения (убиты еще две женщины и неустановленное число мужчин) становится восточноукраинская семья, которая хочет выехать в Воронеж, чтобы переждать там смутное время. В результате встречи с бандитами члены семьи остаются без своего автомобиля, денег и документов, зато забирает с собой чудом уцелевшую во время массового убийства девочку. Семья пытается добраться до украинско-российской границы, однако их останавливает патруль народной милиции и препровождает в Луганск до выяснения…
В это время в майском Киеве продолжается праздник свободы. Молодежь братается, мечтает о Европе, славит Украину и собирается воевать за ее свободу. Только человек средних лет, невероятно похожий на телеведущего Андрея Куликова, в свое время воплощавшего на экране ICTV как бы эталонного украинского интеллигента, задумчив и не хочет присоединяться к общему веселью. (Тут необходимо отметить, что внешнее сходство некоторых героев «Солнцепека» с медийными и кинматографическими персонажами в каком-то смысле является фишкой этого фильма.
Ретивый «добробатовец», который затем дезертирует из-за любви к луганчанке, внешне один в один – герой, а затем расстрига белорусского сопротивления Протасевич; руководитель народной милиции Луганска сильно напоминает покойного главу ДНР Александра Захарченко, а его верный соратник – небезывестного Ташкента. Ну а главному герою, отцу спасающейся семьи, из пацифистских соображений ставшему водителем луганской «скорой помощи» в кинематографическом плане суждено косплеить отрешенность от мира российского артиста Яценко в знаменитом в России фильме «Аритмия»). В общем, после тяжелого раздумья «интеллигент», имеющий откуда-то боевой опыт, отправляется инструктором-командиром в добробат. Увиденное там производит на него тяжелое впечатление, но что поделаешь, он – человек войны…
По дорогам тем временем носится банда, как выясняется, сбежавших заключенных, которые убивают и грабят не только все живое, но и друг друга. Впрочем, это мы уже видели в украинском сериале «Не зарекайся», откуда в «Солнцепек» перекочевали некоторые моменты изображения войны на Юго-Востоке Украины.
В ходе допроса семьи, прорывающейся в Воронеж, глава милиции выясняет, что отец семейства так же, как и он сам, служил в Афганистане, и предлагает ему присоединиться, но тот отказывается и соглашается пойти водителем «скорой помощи». В рамках афганского братства глава милиции предлагает его семье и спасенной ими девочке временно (пока украинская сторона не начнет выпускать местных жителей в Россию) поселиться в доме его родителей.
Именно за ужином в этом доме и происходит одна из ключевых идеологических сцен фильма. Патриарх семьи рассказывает, что помнит на Луганщине еще немцев, но даже им не удалось заставить местных жителей заговорить на мове и полюбить уклад жизни «великого рейха», что уж бояться киевских идиотов. Его сын, глава милиции, возражает, что от нынешних властей можно ожидать чего угодно. «Ну не бомбить же они нас будут?», — задает риторический вопрос отец. И ответ на его вопрос обнаруживается буквально в следующем эпизоде – авианалете на Луганскую горгосадминистрацию.
Дальше, как обычно в таких фильмах, будет много неожиданных совпадений, много трагических смертей, реализованных мифов и архетипов. И боевые друзья по разные стороны баррикады; и влюбленные, разлученные войной, а затем соединенные смертью; и конфликт поколений; и расправа с мародерами, и самоубийство, и обязательная в российском документальном и игровом кино со времен войны в Чечне смерть детей и подростков под песню «Прекрасное далеко».
Однако кинематографический парадокс «Солнцепека» заключается в том, что шаблонность и клишированность большей части эпизодов и сюжетных ходов не раздражает и не смешит, а почему-то добавляет происходящей на экране трагедии подлинности. Количество и разнообразия конфликтов и насилия на экране заставляет и режиссера, и зрителей рационализировать ситуации банальным, но единственно пригодным для восприятия трагедии страны и каждого человека в ней способом – т.е. с помощью отработки нехитрых архетипов о любви, дружбе, чести и привязанности. Зрителю предоставляется возможность пройти путь от ленивой растерянности «сколько этот бардак еще продлится?» через непонимание и ужас «что они творят?! У нас же единая страна» к полной потере собственного восприятия мира и требованию «дать автомат», не навязывая мнения авторов, а конструируя для себя эту современную, но уже тоже забываемую, по крайне мере, в наиболее острой фазе, войну.
Несомненной удачей авторов является отказ от эстетики изображения этой войны и жизни Луганской области в духе телеканала Live news или чернушного блокбастера из эпохи Перестройки «Маленькой Веры» — то есть, ни ухарского героизма, ни какой-то особой жизни шахтерского края, они тут не показывают. Камера практически смазывает лица героев, наделяя их разве что формой и характерными пластическими чертами. Сценарно, впрочем, достаточно четко определяя характеры. Но не выводя из характеров героев, кого убьют, а кто выживет.
Кино в общем оказывается если не хорошим, то вполне пригодным для просмотра и размышления.
Однако у всей российской кинопродукции, так или иначе затрагивающей тему конфликта на Юго-Востоке Украины и присоединения Крыма, существует общая, можно даже сказать, родовая, черта. В мелочах они говорят гораздо больше, чем хотели сказать, и совсем не то, что хотели, а то, что говорит антироссийская пропаганда. Не избежал этого и «Солнцепек», в котором проблемы уже почти погибших 500 отважных луганцев внезапно решает неведомая сила цвета хаки. И, повторю, только особые фанаты смогут догадаться, что это прославляемая ЧВК «Вагнер», а не вошедшие на территорию Украины регулярные российские части.
Отдельный вопрос, почему действие «Солнцепека» разворачивается на территории Луганской, а не Донецкой области (хотя некоторые моменты хроники заимствованы и перенесены из Донецка в Луганск). Дело в том, что Донецкая народная республика в сознании россиян давно уже превратилась в полигон для проектов различных российских политических сил, и отношение к ее проблемам зависит от отношения к той или иной политической силе.
Ну а Луганская народная республика воспринимается как территория аутентичных проблем, и ее мирные жители способны вызвать у российского зрителя безусловную эмпатию.
