Церемонию награждения премией Оскар, как и большинство нормальных людей, я смотрел одним глазом, то и дело поглядывая в телефон. Так получилось, что в момент, когда голливудский бомонд аплодировал победителям в категории «Лучший документальный фильм», авторам картины «20 дней в Мариуполе», безвестный телеграм-канал показывал документалистику совершенно иного рода — снятое на мобильный телефон избиение и похищение простого украинца сотрудниками ТЦК. На глазах у жены и дочери. И задумался я о том, что существует две документалистики: одна занимается пропагандой войны и получает за это Оскары, другая, рискуя свободой, а порой и жизнью, документирует настоящее, чтобы, не рассчитывая на награды, опубликовать её на какой-нибудь видеоплатформе и рассказать обществу правду. Без «правильной» политической повестки и прикрас.
С одной стороны Мстислав Чернов – в прошлом корреспондент в Ираке, чей Оскар
отработан, например, молчанием об убийстве своего земляка и коллеги Тараса Процюка,
расстрелянного американским танком с камерой в руках на балконе багдадского отеля,
где во время штурма Багдада американцами располагалась пресса. Чернов не участвовал
в акциях протестов своих коллег. Чернов поехал под западной крышей в Ливию, Сирию,
на протесты в Стамбул, Белоруссию. Чернов работал на Майдане – разумеется в рамках
повестки, и конечно же, о Тарасе Процюке на обмолвился и в своей оскароносной речи.
Как не вспомнил и о том, как героизруемые им защитники Мариуполя препятствовали
эвакуации гражданского населения, использовали его как живой щит. Что даже зажатые в
подвалах Азовстали украинские военные и нацгвардейцы из полка Азов продолжали
удерживать гражданских, включая детей. В заложниках, в то время, как украинская
пропаганда, эдакий коллективный Мстислав Чернов, вела слюнявые трансляции, вешая
нам лапшу о том, как бойцы делятся с гражданскими последним – заложников ведь надо
кормить и поить. И никаких благородных мотивов в том нет.
Впрочем, никто ведь и не собирался заниматься реальной документалистикой. Нынче в
чести дуболомная пропаганда. Ведь если реально говорить о страданиях мариупольцев,
то и начинать разговор следует с того, что в 2014 году город был центром антимайданного
сопротивления на Донбассе. Что 9 мая 2014 года там расстреляли захваченное
протестующими здание местной милиции после того, как большинство сотрудников
перешли на сторону сторонников самопровозглашенной ДНР. Что в тот же день была
расстреляна демонстрация на День Победы, проведение которой было запрещено, якобы
во избежание провокаций. Теперь, конечно же, украинские власти не скрывают
враждебности в отношении этого праздника, а тогда все еще стеснялись. И что расстрел этот осуществляли азовцы – те самые азовцы, образы которых героизируются в
оскароносном фильме, как защитников Мариуполя.
Хотя нет. Честный фильм о Мариуполе надо было бы начинать с украинской политической
демографии. С противостояния русофобской западной Украины и сил, сотрудничавших с
Россией в различных сферах юго-востоке. И с того, что именно юго-восток формировал
ВВП Украины. И что нейтральный статус Украины, прописанный в ее Конституции, был
также единственным, но железным гарантом гражданского мира в стране. Что
толкнувшие страну в пучину войны события 2013-2014 годов не могли дать иного
результата хотя бы потому, что целью протестующих и их оппонентов был отказ от
нейтралитета, то есть от консенсуса на основе гражданского мира. Что сторонники РФ
точно также не хотели нейтралитета, как и евроинтеграторы. А еще, что русофобский
дискурс протестов на Донбассе плотно смыкался с антидонбасским, и важнейшей
претензией к свергнутому президенту Януковичу было его донбасское происхождение.
А может начинать надо было с того, что украинский конфликт созревал долго. Как
минимум с выборов 2014 года, когда вопрос об отказе от нейтралитета был впервые
озвучен обеими сторонами. Что России ничего не стоило остановить нарастающее
недовольство правлением Виктора Януковича. По крайней мере, недовольство,
исходившее от олигархии и существенно подогревавшее партии майдана финансово,
организационно, и главное – медийно. Россиянам просто следовало снизить для
дружественного президента газовую цену, а не продавливать «контракт Тимошенко»,
составленный специально для создания проблем будущему правительству. Но Россия
идти по этому пути не стала, очевидно рассчитывая навязать Украине более тесное
сотрудничество силой. Ибо верит в силу, которой, как оказалось, недостаточно чтобы
решать вопросы молниеносными ударами, как это воображали в Кремле. И что Украина
тоже могла не отправлять войска, но взять паузу, дать сепаратистам позахватывать
администрации, а потом деньги Рината Ахметова расставили бы все на свои места в
течение полугода. И что все вот эти вот ужасные кровь и разрушения в Украине начались
задолго до российской спецоперации Z, вот только операция эта убила и разрушила
жизнь большего числа русских в Украине, чем защитила, или, как говорят в России,
освободила.
Между тем, получение Оскара украинским фильмом едва ли способно изменить
сложившийся на западе в последнее время пессимизм касательно украинского вопроса.
Очевидно, что за этой победой стояли заносы из Офиса Президента – одобрение
Голливуда для президента Зеленского свято, и офис щедро оплачивал визиты
голливудских звезд в Украину в начале войны, веротно теми самыми средствами из
западной помощи, которые испарились в Украине в триллионных объемах. Что решение
оскаровского комитета принималось задолго до церемонии вручения, а значит и до
признания провальным украинского контрнаступления и критических публикаций в
западной прессе. Да и зал реагировал как-то вяло, без огонька. Очевидно, в США от
Украины уже устали.
А еще, главный приз достался ноллановскому «Оппенгеймеру» — фильму о том, что в
Америке возможны политические преследования, и коснуться эти преследования могут
всякого. Даже изобретателя атомной бомбы, или, например, члена жюри премии Оскар.
Так вот, пусть фильм Оппенгеймер и служит ответом на вопрос, почему героями
оскароносного документального кино становятся азовцы и Навльный, а не «Разгром
немецких войск под Москвой», как на премии Оскар 1942.
