Золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля 2024 года получил фильм американского режиссера Шона Бейкера «Анора». В картине, посвященной истории любви и короткого брака американской стриптизерши с узбекскими корнями (Майки Мэдисон) и сына российского миллиардера Вани Захарова, снялся целый ансамбль российских звезд первой величины: молодой, но уже достаточно известный Марк Эйдельштейн, Юра Борисов, Дарья Екамасова и Алексей Серебряков.
На фоне всеевропейской и всемирной «отмены» русской культуры после начала полномасштабной войны РФ и Украины россияне сочли каннский триумф «Аноры», где задействованы российские актеры, триумфом российского кинематографа — неважно, что режиссер американец, да и фильм вышел в США, — и РФ в целом. «И как не гордиться: в пору, когда кино с маркировкой made in Russia бойкотируют все крупные фестивали, благодаря таким проектам, как «Анора», оно все равно просачивается. Да еще и побеждает. Давили бойкотами “русскую культуру”, а вылезла она совсем с другого боку — не Достоевским, а интерьерами миллиардерских домов на Манхэттене, матом и песенками “Тату”», — написал в газете «Коммерсантъ» один из самых влиятельных российских кинокритиков Андрей Плахов. Более того, «Анора» действительно произвела большое впечатление не только на зрителей, но и на профессиональное сообщество: «Поочередно пронзительный, смешной, панический и печальный [фильм] — самое яркое творение режиссера, который всегда был одним из самых принципиальных, социально осведомленных и гуманных американских инди-кинематографистов», — так отзывались о фильме критики важного для киноиндустрии британского журнала Sight & Sound.
Отметим, что Армения, предоставившая создателям «Аноры» двух великолепных актеров — Карена Карагуляна и Ваче Товмасяна, — о знатной победе армянского кино заявить то ли не сообразила, то ли постеснялась.
Тем не менее эйфория от мнимого триумфа российской актерской школы сподвигла российских продюсеров выпустить «Анору» в широкий прокат без каких-либо ограничений, с которыми сейчас в РФ зачастую демонстрируются фестивальные, да и другие картины, снятые в «недружественных странах». И, как это сейчас часто бывает в российском медийно-культурном пространстве, показ «Аноры» в кинотеатрах сыграл со своими прокатчиками и поклонниками в лучшем случае злую шутку, а в худшем — стал просто идеологической диверсией.
Дело в том, что русские люди представлены в картине вовсе не как пассионарные покорители западного мира, несущие задыхающейся цивилизации традиционные ценности, а как недалекие лживые подонки, ни единому слову, жесту или движению которых нельзя ни на секунду поверить, при этом, несмотря на многочисленные и разнообразные ресурсы, не способные отстоять ни собственное мнение, ни собственный выбор, ни свой моральный авторитет даже перед юной американской стриптизершей, на которую они направляют всю свою мощь — от физической силы до презрения к ней как человеку даже не третьего, а сто десятого сорта.
Впрочем, даже расстроенная и обиженная Анора умудряется сыграть на внутренних противоречиях семейства Захаровых и унизить всех его членов. Особенно достается собственно незадачливому молодожену Ване, который пользуется всеми американскими достижениями семейства — а именно, огромным домом, безлимитной банковской картой, частным самолетом, возможностью устраивать вечеринки с кокаином и девушками — в последний раз. Ему предстоит вернуться в Россию и пойти работать в бизнес-империю отца. На секунду промелькнувшая идея жениться на американке Аноре, получить грин-карту и послать папашу, его бизнес, да и российскую жизнь в целом терпит крах. Ведь сопротивляться и воевать за свои права Ваня умеет только в компьютерных играх. Они, в общем-то, и составляют его подлинную жизнь, а остальное прилагается к ней просто по инерции русских из девяностых: от или до идиотизма расточительных, харизматичных и наивных. Ваня уже не наивен: он с легкостью отказывается от всех своих чувств и обещаний, сопроводив это классическим для российской дипломатии вопросом: «Ты что, дура? Шутки не поняла?» Спесь и наглость Вани механически впитаны от сурового отца и подкреплены его же деньгами, а вот жить самостоятельно в мире Ваня не научится никогда — даже стриптизерша Анора ответственнее, практичнее и смелее, чем он.
Так что картина получилась не о печальной «антизолушкиной» судьбе американской стриптизерши, а об эмоциональной нищете и полном отсутствии свободы у молодых россиян, воспитанных в жестком подчинении патриархальным установкам российского общества и находящих истинную радость только в том, чтобы крушить компьютерных монстров. В общем, «Анора» становится вовсе не признанием и триумфом российской актерской школы, а злым самосбывающимся прогнозом взаимоотношений мира с будущими поколениями российских политиков, которым, по версии авторов фильма, рано или поздно придется убраться восвояси — гонять медведей вокруг буровой установки.
