Похоже, The Economist эпохи Аньелли не только учится брать заказные материалы — например, в поддержку украинского генерала Залужного от банкира Мазепы, — но и халтурить всеми возможными способами. Даже знаменитые конспирологические обложки «Мир в наступающем году», которые, по легенде, несут тайные послания для элит и «тех, кто в курсе», теперь делаются на тяп-ляп. Похоже, даже с помощью ИИ.
Путин в одном углу, Зеленский в другом, Трамп по центру. Зеленский и Си Цзиньпин в чёрной рамке, Трамп и Путин в красной, а Урсула фон дер Ляйен почему-то вообще без рамки. Вот и гадай — это конспирология, дизайнерский замысел или просто так, для интриги.
Рандомно добавлен портрет писательницы Джейн Остин (тоже в красной рамке), которая, согласно мнению автора одной из публикаций номера, «и 250 лет спустя пользуется всемирной славой». Её юбилей будет отмечаться в 2025 году. На мой скромный взгляд, масштаб её славы несколько преувеличен. Однако если предположить, что обложка создана с помощью ИИ, то выбор публикации мог быть обусловлен формальной логикой: юбилей действительно является буквальным прогнозом на 2025 год.
Неудивительно, что там, где за творческую концепцию отвечает ИИ, получается сплошной культурологический уроборос или, если хотите, метаполитика, а реальность мчится своим ходом, игнорируя все прогнозы Ротшильдов-Аньелли.
Вот, например, штурм Алеппо протурецкими исламистами. Это определённо поворотное событие, случившееся сразу после смерти в Вашингтоне Фетхуллы Гюлена — организатора переворота против президента Эрдогана, который стал той самой «чёрной кошкой», пробежавшей между Вашингтоном и Анкарой — двумя крупнейшими в военном отношении странами НАТО. Таким образом, проблема в американо-турецких отношениях была ликвидирована, что означает вероятный рост активности НАТО на Ближнем Востоке.
Майдан в Грузии, который грозит вылиться в ещё одну большую Кавказскую войну, также проходит в интересах Турции. Ведь как бы такая война ни закончилась, собирателем трофеев, а возможно, и территорий станет именно Турция. Гюлен выглядит как священная жертва, принёсши которую, американцы окончательно уладили свои разногласия с Анкарой. Теперь агенты «Хизмета» и турецкой МИТ (Национальной разведывательной организации) вряд ли будут мешать друг другу, если, конечно, удастся урегулировать курдский вопрос.
И похоже, этот вопрос решается. Например, курдские военные добровольно покинули совместно с протурецкими исламистами захваченный Алеппо, не пытаясь сохранить контроль над его районами. Активизация военных действий на Ближнем Востоке в наступающем году представляется неизбежной, но этой теме места на обложке так и не нашлось. Даже портрет Нетаньяху рядом с (или над) портретом Дональда Трампа оказался лишним для создателей концепции.
Между тем политическая дестабилизация охватывает и другие регионы. На Филиппинах политический кризис столкнул президента — сына диктатора Фердинанда Маркоса — и вице-президента Сару Дутерте, дочь скандального экс-президента Родриго Дутерте, прославившегося созданием эскадронов смерти. Официально они боролись с наркоторговцами, но на деле подавляли политическую оппозицию.
Альянс правых сил изначально вызывал сомнения в своей жизнеспособности — слишком уж амбициозны оба клана. Однако реальность превзошла все ожидания. Сара Дутерте неожиданно заявила, что, готовя партнёрское соглашение с Бонгбонгом Маркосом, она обратилась к киллеру, заказав президента и всю его семью на случай, если сама окажется убита. Теперь её собираются судить за угрозу убийством.
Политический скандал совпал с обострением китайско-филиппинского спора об острове Хуанъяньдао в Южно-Китайском море. Филиппинская сторона начала собирать из рыболовецких судов эскадры для вторжения в территориальные воды острова, находящегося под контролем НОАК. Дошло даже до тарана китайского корабля береговой охраны рыболовецким судном.
Пока неизвестно, удастся ли Филиппинам собрать антикитайскую коалицию из других претендентов на острова и атоллы, контролируемые Китаем (Вьетнам, Малайзия, Бруней, Тайвань). Однако очевидно, что обострение отношений с Китаем станет главной популистской картой президента Маркоса. Если ему удастся привлечь к борьбе за острова Малайзию, это создаст серьёзные проблемы для Китая в транзите сырья и товаров между Тихим и Индийским океанами.
Станет ли итог недавних столкновений в Сеуле фактором давления на Китай, сказать трудно. Однако совершенно очевидно, что любая дестабилизация на юге Корейского полуострова ведёт к обострению отношений с Севером — то есть с китайским прокси. А значит, и с самим Китаем. Вероятно, не сумев спровоцировать прямой конфликт между Китаем и Тайванем, режиссёры глобальной политики решили оживить тему островов Спратли. Вот только обложка The Economist о таких перспективах — ни гу-гу.
И напоследок: Чад разрывает оборонные соглашения с Францией. Если этот манёвр окажется успешным, примеру Чада могут последовать и другие африканские страны, которые зависят от Франции.
А что в Европе? Даже обложка The Economist не обещает континенту ничего хорошего — рядом с портретом главы Европарламента Урсулы фон дер Ляйен изображены стены, решётки и стрелки, направленные вниз. Прямо под ней — портрет президента Зеленского в чёрной рамке.
Но тут пророком быть не нужно: окончание правления Зеленского в ближайший год столь же неизбежно, как и закат Европы в ближайшие пятьдесят лет.
А как на счет родины The Economist — Великобритании? Там набирает ход дискуссия вокруг закона об эвтаназии, который британский парламент принял в первом чтении. Бог с ним, с законом — в конце концов, это личное дело англичан. Однако масштабы медийного и PR-ресурса, брошенные на его продвижение, впечатляют.
Плакаты с призывами поддержать закон размещены на билбордах, остановках общественного транспорта, звучат по радио и ТВ. The Economist, конечно, тоже подключился, предоставив для этого свою обложку: незастланная больничная койка, рядом — стоящие комнатные тапочки. Всё это на белом, стерильном, больнично-могильном фоне. Сверху большими буквами: «Время пришло», а внизу курсивом: «Почему британцы имеют право умереть».
И вот тут, похоже, авторы The Economist решили тряхнуть стариной и накинуть немного реальной конспирологии. Формальный отсыл к закону об эвтаназии может служить поводом для озвучивания чего-то более важного.
Помните, во время Майдана на украинском ТВ крутили рекламу какого-то моющего средства со слоганом «Миллионы микробов умрут»? Лично я не верю, что речь шла именно о микробах, а не о миллионах, которым суждено было погибнуть по итогам Майдана.
И причины для этого, разумеется, были. Недаром именно британцы стали главной политической крышей режима Зеленского, а экс-премьер Борис Джонсон лично убеждал наши власти ввязаться в войну. Да и разговоры об отправке британских и французских военных в Украину ведутся на самом высоком уровне практически ежедневно. Вот только говорить об этом прямо The Economist, конечно же, не станет.
